то есть около сорока. Среди них попадались и молодые девицы. Ну как, ну вот как она, Катя, должна к этому относиться?
Сегодняшняя гостья была из этих, молодых и красивых. Андрей, как обычно, провел ее на кухню, заварил чай и закрыл дверь, ведущую в коридор, предоставив Кате смотреть телевизор в одиночестве. Девушка даже не злилась – она давно привыкла. Конечно, в тот раз, самый первый, больше года назад, когда они с Андреем только-только начали жить вместе, и вдруг около полуночи явилась какая-то молодая женщина, и Андрей встал с постели, повел ее на кухню, закрыл дверь, и до рассвета они о чем-то разговаривали, – в тот раз Катя устроила форменную истерику. Она была, во-первых, влюблена, и во-вторых, уверена, что эта женщина – или бывшая любовница Филановского, с которой у него «еще не все порвано», или будущая претендентка, готовая в любую минуту сместить Катю и заменить ее собой рядом с ним. Понятно, что при таком подходе масштаб истерики был весьма крупным. Она рыдала и требовала объяснений, Андрей тихо улыбался и говорил:
– Зайка, я не могу, не имею права требовать от тебя, чтобы ты разделяла мои убеждения и жила моими интересами. Но и ты не можешь требовать от меня, чтобы я жил в вакууме, не имея возможности общаться с людьми, которым интересно то же, что и мне. Если я не могу говорить с тобой о том, что меня волнует, то я буду говорить об этом с другими. А если ты собираешься по этому поводу скандалить, то я ведь все равно не перестану общаться со своими друзьями, я просто буду делать это вне дома. Ты этого хочешь? Ты хочешь, чтобы я уходил поздно вечером неизвестно куда и возвращался под утро?
– Ты привел в дом бабу и заперся с ней на кухне у меня на глазах! – кричала Катерина, размазывая бурно текущие слезы по щекам и шее.
– А что, будет лучше, если я буду уходить с ней? – смеялся Андрей, которого ее слезы совершенно не трогали и, что удивительно, не раздражали. Он просто как будто не замечал их. – Ты же ходишь куда-то со своими подружками, о чем-то разговариваешь с ними, и я совсем не уверен, что мое присутствие рядом с тобой в такие моменты сделало бы эти встречи более приятными. У тебя с твоими приятельницами свои разговоры, у меня с моими – свои. Не понимаю, что тебя так бесит.
Но по его глазам она видела, что он отлично все понимает. Он понимает, что именно привело ее в бешенство, но ничего менять не собирается. Катю душила ревность, она пыталась вытянуть из Андрея какие-то слова, которые успокоили бы ее, дескать, у него с этой женщиной нет никаких интимных отношений, и не было никогда, и не предвидится, но он, как назло, об этом не говорил, а говорил совсем о другом: о том, что человеку необходимо общение, и никто не вправе его лишать возможности… В конце концов Катя рассвирепела и пустила в ход свой последний, как ей казалось, козырь:
– Если ты такой, то я вообще уйду от тебя. Ты, наверное, совсем меня не любишь, раз можешь оставить меня одну и ночь напролет просидеть с какой-то бабой и пить с ней чай. Она тебе дороже, чем я, да?
Ответ Филановского ее обескуражил:
