героя могли бы и просто простить. Не чумчара беззаконная, свой же, местный, земляк. Ладно, разберёмся. Не хотят по-хорошему, будет вам всё через суворовскую клизму…
– По-олк, стой! Ать, два! – громко скомандовал я, поднимая правую руку над головой. – Эй, славяне, вы чего тут удумали без моего разрешения?
– Ило-вай-ски-и-й… – с какой-то гастрономически-сладострастной злостью прошипела толпа.
– Ага, и вас с праздничком Христовым. – Я выхватил из-за пояса пистолет, большим пальцем взводя курок. – В щёки христосоваться не будем, но в пасхальные яйца я с пяти шагов по-любому не промахнусь.
Нечисть замерла. Особо впечатлительные прикрылись ладошками – заряд-то, конечно, один, но добровольцев подставляться – тоже нет. Я молчал. Они молчали. Даже Моня молчал. Делая вид, что он вообще здесь первый неповинный мученик, лысый агнец с упырьей мордой. Когда пауза затянулась настолько, что любой артист из погорелого театра удавился бы от зависти, я дружелюбнейше улыбнулся от уха до уха:
– А в чём горе-то? Решили своего земляка на кавказский шашлык пустить – да разве ж кто против? Мне до этого дела как моему дяде до балетных тапочек – вроде надеть-то и сможет, только на улицу не выйдет, лошади засмеют!
– Так это чё… можем жарить, что ль? – неуверенно уточнил кто-то.
– Валяйте, – великодушно согласился я. – Только форму военную верните, мне за неё на складе отчитываться.
Бедного Моньку в минуту разнагишали, вручив мне аккуратно сложенный мундир курьера.
– Ну всё, спасибо, можете приступать.
– И чё… типа, даже драться меж собой не заставишь? – всё так же протянул недоверчивый голос.
– Нет настроения. – Я обернулся, убедившись, что с соседней улицы спешат те, что были отправлены мною за оружием. – Всё равно тут сейчас такая пальба начнётся – круче, чем на Бородинском поле. Вон, видите, горожане меня на прицел берут?
Моня и Шлёма, не сговариваясь, распластались по мостовой. Они учёные, нахватались практики…
– Да, а нам-то что с того? Стрелять-то по тебе будут.
– А я среди вас спрячусь, – пояснил я, делая шаг вперёд и обнимая говорливого вурдалака-недомерка за шею. – Ну что, охотнички, казачье слово крепко – пали!!!
Как вы понимаете, уговаривать никого не пришлось. Перевозбуждённый спортивным азартом десяток горожан, не сговариваясь, дал залп в мою сторону из ружей, пистолетов, арбалетов, рогаток, луков, а кому не хватило, просто кинул кирпичом. По мне, разумеется, не попали ни разу. Что ж я, дурак – им подставляться? Ввинтиться в толпу, укрывшись за самыми толстыми кровососами, дело нехитрое, хотя и требующее определённого умения. Но если с другой-то стороны глянуть, так кто из нас, казачат, в детстве не воровал на ярмарке яблоко или грушу, а потом не удирал от торговцев с хворостиною через весь базар, прячась за спинами
