на двоих: ДЦП, проблемы со спинным мозгом и ногами, вследствие чего она не сможет ходить, – у дочери, невозможность заниматься любимым делом – у матери. Надо сказать, Машенька по своему характеру походила на строгую сторону мамы – она усердно занималась, серьезно выбирала, кем станет, когда вырастет, интересовалась чтением, просмотром научных передач, научилась писать менее спастичной левой рукой и сочиняла первые стихи. Верхняя сторона тела выглядела у нее обычно – милая восьмилетняя девочка, а вот ноги висели, как тряпочки, вместо туалета ей необходим был памперс. Впрочем, принятие инвалидности у этой семьи дошло до того, что они могли посмеяться и пошутить над любой ситуацией.
Муж у Люси был. Вот просто “был”. Не был идеальным отцом, но уделял внимание Машеньке, не был олигархом, но его доходов с небольшого бизнеса хватило на дом в Подмосковье, машину для себя и Люси, постоянную реабилитацию для дочери и отпуск всей семьей. Это было уже ой как много по меркам остальных “мамочек”. Но вот Саша не могла понять их отношения друг с другом, потому что Люси рассказывала о нем, только как о “родном человеке”, “близком друге”, “отце Машеньки”, но не затрагивала сторону счастья в браке, а Саша и не спрашивала.
Люси была самодостаточной и чересчур яркой личностью, и при сближении все больше нравилась Саше. И фразочки, да, эти фразочки ее, обладали двойственным действием: ценным смыслом и неким пошловатым флером, как будто это были цитаты Вконтакте.
– Да, ты не должна знать о болезни в целом, – четко и несколько агрессивно говорила Люси. – Но ты должна знать все о болезни своего ребенка.
Или вот еще, но уже с морализаторством:
– Думаешь, нельзя сделать хуже искалеченному ребенку? Можно. Мамашки знаешь какие бывают, навидалась я. И случаев здесь на сотню фильмов душещипательных на Первый канал сразу. И детей о стены головами били и душили, одного ребенка убили. А уж покормить ребенка “чем-то вкусненьким” сразу после наркоза, а потом бегать ко врачу с фонтаном рвоты и верещать – это вообще классика бабенок. Если сейчас все более-менее благоразумно, то не думай, что так всегда.
И, как после узнала Саша, это было больным вопросом Люси, она была готова биться до последнего. Матери могут делать все: изменять, уходить или, наоборот, позволять вытирать о себя ноги мужу, быть не очень умными, но они должны сделать все, чтобы помочь своим детям. В остальном, что не касалось детей, Люси была свободных и очень юных, широких взглядов, Саша убедилась в этом после одного случая.
Как-то в субботу ночью, они усыпили детей, и в палате Люси собирались смотреть фильм на ноутбуке, как Саша вспомнила, что не захватила с собой пирожные.
– Пулей! – поторопила Люси. – Я ждала этого шикарного отдыха – когда просто посижу, попью чай и посмотрю интереснейший фильм от начала и до конца – целую неделю!
Саша усмехнулась, выскользнула и тихо прошла по темным коридорам к
