хотел встать, расплатиться и уйти, как вдруг заметил идущего вдоль игральных автоматов блюстителя стабильности, за которым волочилась опалесценция флуктационного следа. Среднего роста, в неброском сером костюме, невыразительной внешности; его можно было бы считать неприметным человеком, если бы не нездорового цвета серое лицо. Усталой походкой он прошёл мимо азартной дамы, бросил на неё равнодушный взгляд и направился к бару.
Только его мне и не хватало! Я отвернулся, отпил из бокала и сделал вид, будто с интересом рассматриваю батарею бутылок на полках бара. В зеркале за бутылками было видно, как блюститель стабильности подошёл к стойке и уселся рядом со мной. Несомненно, он тоже видел мою ауру флуктуационного следа.
– Что будете заказывать? – подошёл к нему Серёжа.
Блюститель подумал, затем сказал:
– Стакан воды.
– Минеральной, с газом, без?
Блюститель снова подумал и проронил:
– Из-под крана.
С невозмутимым видом бармен набрал воду из-под крана, поставил на стойку. Затем склонился к клиенту и сказал:
– За счёт заведения.
Как всегда иронии в его голосе не чувствовалось. Сплошное понимание.
Я скосил глаза на соседа. Его лицо было непроницаемым, и только в уголках губ угадывалось нечто вроде усталой брезгливости. Будто весь мир вокруг был помойкой, но он настолько к этому привык, что устал морщиться. Неспроста блюститель стабильности сел рядом со мной, ох, неспроста…
Он полез в карман, достал большую тёмно-коричневую таблетку, бросил в стакан, взял со стойки пластиковую соломинку и перемешал. Таблетка растворилась, и в стакане образовалась вязкая зелено-серая жижа, наподобие болотной тины. Разве что сероводородом не запахло.
Впервые я увидел, как по лицу всегда корректного Серёжи скользнула тень брезгливости.
– У меня больная печень, – предупреждая вопрос бармена, сообщил блюститель, и Серёжа, пожав плечами, отошёл в сторону.
Блюститель отхлебнул жижу из стакана, причмокнул, покосился на меня и спросил:
– Пиллиджер?
Я повернулся и посмотрел ему в глаза, прикрытые контактными темпоралитовыми линзами, без которых не увидеть флуктуационный след.
– Таймстебль? – в свою очередь поинтересовался я.
Он снова отхлебнул из стакана, снова причмокнул и утвердительно кивнул:
– Пиллиджер…
Определённо заметил на моих глазах такие же, как у себя, темпоралитовые линзы.
Я не остался в долгу, отвернулся и с не меньшей уверенностью констатировал:
– Таймстебль.
– Ну, и как здесь живётся пиллиджеру? – равнодушным тоном спросил таймстебль.
– Отлично, – развязно заявил я. – Живу, не тужу, вот, пивко с икоркой попиваю. Не желаете отведать?
Я пододвинул к нему блюдце с красной икрой.
Таймстебль
