пока преобладают материальные силы, подчиняя своим пользам духовное начало бытия; одно тело боится смерти, потому что смерть грозит ему разрушением, и как скоро болезнь и изнеможение отнимут у материи то страшное самовластие, которое люди называют голосом природы, и дух не встречает в нем более противоречия, – разрушение тела делается для нас незначащим, посторонним предметом.
(О. И. Сенковский, 5)
Вечность! Это простое отсутствие всякой меры.
(О. И. Сенковский, 5)
Между смертию и сном нет никакой разницы, разве та, что от смерти нельзя очнуться… Сладость, которую вы чувствуете, засыпая, есть именно следствие этого погружения духа в совершенное бездействие, в смерть.
(О. И. Сенковский, 5)
Что наиболее меня убеждает в вечности моей души – это ее общность. На поверхности человека является его индивидуальный характер, но чем дальше вы проникаете во глубь души, тем более уверяетесь, что в ней, как идеи, существуют все добродетели, все пороки, все страсти, все отвращения, что там ни один из сих элементов не первенствует, но находится в таком же равновесии, как в природе, так же каждый имеет свою самобытность, как в поэзии.
(В. Ф. Одоевский, 7)
Да! Смерть мила, когда цвет жизни
Приносишь в дар своей отчизне.
(Д. В. Веневитинов, 3)
Не свидетельствует ли смерть, постигшая и постигающая постоянно всех человеков, что мы сотворены для вечности, что на земле мы самые кратковременные странники, что, по этой причине, заботы наши о вечности должны быть главными и наибольшими заботами, а заботы о земле должны быть очень умеренными!
(Игнатий, 2)
Видимая и называемая нами смерть, в сущности, есть только разлучение души с телом, прежде того уже умерщвленных отступлением от них истинной жизни, Бога.
(Игнатий, 5, 1)
…Для благополучного вступления в мир духов необходимо благовременное образование себя законом Божиим… именно для этого образования и предоставлено нам некоторое время, определенное каждому человеку Богом для странствия по земле.
(Игнатий, 5, 1)
Всеблагий Бог да дарует нам так провести земную жизнь, чтоб мы еще во время ее расторгли общение с духами падшими, вступили в общение с духами святыми, чтоб мы, на этом основании, совлекшись тела, были причислены к святым духам, а не к духам отверженным.
(Игнатий, 5, Заключение)
Однако сердце и падшего человека, как ни было мрачно и тупо, постоянно осязало, так сказать, свою вечность.
(Игнатий, 6)
Уже то самое, что для душ человеческих предназначено одно место жительства, одинаковое наслаждение и одинаковая казнь с ангелами, служит указанием, что души – существа по всему подобные ангелам.
(Игнатий, 6)
Очень похожи на мертвецов земные счастливцы, мертвые для вечности и для всего духовного.
(Игнатий, 7, 1)
Узнав о смерти ближнего вашего, не предайтесь тем неутешным рыданиям, которым обыкновенно предается
