тут же.
– Вот, держи, – она протягивает мне зажитый кулак.
– Что там? – протягиваю ладонь, и на нее падают красные бикини.
– Они новые, – улыбается Мари. – Нужно всегда носить с собой запасные, а то мало ли, что может произойти, – она подмигивает мне, и у меня снова слезы на глаза наворачиваются.
– Ой, крошка, прости, я не хотела, – она успокаивающе гладит меня по плечу.
– Да, ладно, не бери в голову, сейчас не это главное, – внутри все трепещет от нехорошего предчувствия нашей с отцом встречи, – мне нужно в душ. Отец за мной машину выслал. Думаю, что скоро уже приедет.
– Слушай, ну, он у тебя мудак, конечно! – возмутилась Мари. – Он тебя что, до старости выпускать из дома не будет?
– Ох, я не знаю, Мари! Мне кажется, именно так.
Не успела я это проговорить, как в руке завибрировал телефон. Глянула на экран, повернула его экраном к подруге. Та, увидев фотку отца, закатила глаза и, фыркнув, вышла за дверь.
– Да, пап, – обреченно выдохнула я.
– Машина через пять минут будет, и по дороге подготовь мне внятный рассказ о том, какого черта ты делала в сауне!!! – рявкнул так, что уши заложило, и мозг в черепной коробке превратился в желе от вибрации.
– Пап, прости… – всхлипнула, но он меня уже не услышал, в трубке были только короткие гудки.
Это конец! Никакой душ мне уже не поможет! Я даже представить боюсь, что отец со мной сделает, если узнает обо всем, что здесь произошло. Я просто боюсь!
***
Вхожу в квартиру на цыпочках и беззвучно закрываю за собой дверь. Я молюсь только о том, чтобы мне улыбнулась удача, и отец не заметил моего возвращения. Хотя разум не дремлет и, подливая дегтя в мои мысли, твердит… что это пустые надежды. Я двигаюсь наощупь, не включая свет, но мне это не мешает, я с точностью до миллиметра знаю, что где стоит…
– Я тебя жду, – в конце коридора в кабинете отца загорается свет, и я застываю на месте.
Черт! Что же делать? Страх внутри вспыхнул, словно спичка. Сегодня я как никогда боюсь отца. Наверное, это потому, что чувствую за собой вину из-за необдуманного поступка!
Первый шаг в сторону кабинета мне дается неимоверно тяжело. Теперь я понимаю тех людей, которых приговаривают к смертной казни. Именно так я чувствую себя сейчас… Приговоренной.
– Ты долго еще будешь там копошиться, Лиза? Мне вообще-то еще нужно хотя бы немного поспать.
Его низкий баритон пронизал меня всю. Мурашки холодной толпой прокатились от макушки, приподнимая волосы на затылке, до самых пяток.
– Иду, пап, – голос сорвался на писк.
Кое-как я все-таки сумела преодолеть разделяющее меня и кабинет расстояние. Перед тем как показаться отцу, провела руками по волосам и по платью, набрала в грудь побольше воздуха и сделала шаг в кабинет… Застываю на пороге, не решаясь сдвинуться с места. Меня будто прибивает к полу взгляд отца. Я не смею на него смотреть дольше секунды, поэтому почти сразу опускаю глаза, иначе он воспримет это как вызов.
– Проходи, –
