вспомнил, как Женя умирала во Флориде, а я в то время был в Москве, и мне не дали даже попрощаться с ней. Я бы немедленно прилетел. Я был бы около неё в больнице. Мне ничего не сообщили. И похоронили тайно от меня. Зачем так со мной поступили?
– Ты же знал: так хотел Валера!.. Чего непонятного? Он не хотел тебя видеть, знать. И почему ты опять это вспоминаешь? Ведь прошло уже время. Мы с тобой не раз говорили. Зачем ты себя мучишь, Лёня?
– Саша, ты помнишь, как он, собака, прогнал меня из их квартиры во Флориде? Я не могу вспоминать, захожусь в обиде.
– Вот-вот, «захожусь», – позволила Саша улыбнуться чужому ей словечку.
Саша всё помнила. Помнила, что тётя упросила бабушку Марию сделать Лёне вызов в Штаты как племяннику. И та пошла на подлог и подписала необходимые документы. Чтоб уговорить бабушку Марию, пуганную культом личности, оттого не терпящую никакой лжи, подписаться под неправдой?! Страх Божий, но Женя уговорила. Лёня получил въездную визу в Штаты и стал жить в семье тёти Жени. Валерий с утра бежал на работу, а Женя с Лёней садились чаёвничать, не отводя влюблённых глаз друг от дружки. А потом они отправлялись гулять. Вечером – семейный ужин. Обстановка возвышенности и торжественности. «Валера, подай Лёне солонку. Валерий, ты забыл, что Леня не пьёт кислого вина, налей ему виски». Как Валера мог терпеть? И всё же терпел, шутил вместе с ними. А через два месяца он тактично и деликатно устроил Лёню на съёмную квартиру и даже вещи перевёз лично. «Не переживай, Лёня. Утром, когда Валера уйдёт на работу, приходи, и мы будем, как обычно, пить чай», – успокоила Женя дружочка.
И вот теперь, после внезапной, нелепой и несправедливой смерти тёти, молодящейся и какой-то беззащитно-обаятельной, прошлое мгновенно предстало пред Сашей. Странная ночь: стихотворение Тютчева, написанное на годовщину смерти любимой женщины, ночной звонок Лёни и его неподдельная боль и тоска… И Саша тихо сказала:
– Лёня, никто не виноват. И потом, ведь Валера так помогал тебе! Он хотел, чтоб у тебя свой угол был. Но ты же продолжал к ним ходить. Валера тебя принимал.
– Этот подлец подсматривал за нами, когда я у них жил. Приходил с работы в обед, стоял под окнами и слушал, о чём мы говорили. Он живёт, а её нет! Мне сегодня вспомнилось, как после смерти Женечки я приехал к её дому. Заходил в парадное, смотрел на почтовый ящик. Её руки касались этого ящика. Я не выдержал и поцеловал его дверки. А потом я всю ночь просидел на скамейке, глядя в её окна, как в её глаза, когда мы пили чай ещё в Москве. Очнулся к утру, вся моя одежда была мокрая от слёз. Почему она ушла? Сколько тварей живут в этом мире, и ничего с ними не случается!.. А с ней случилось. Почему?
– Что ты так убиваешься? Что было, того не вернуть. И Валеру тоже можно понять – он был её мужем. Валера её любил, и она его любила.
– Саша, я сегодня думал о ней. А потом думал об этом мерзавце. Как он мог не дать мне проводить Женю в последний путь?! Ты знаешь, Саша, я никогда никого не бил. А тут со злостью стал думать: вот бы встретить его и ударить
