style="font-size:15px;"> – Ну, что пялёшься, шеблячка? Катись дальше.
Невольно подстраховываясь, Анна почти робко спросила:
– Дети… ребята, а где ваша школа?
– Дети… Што, али слёпа? – Куривший мотнул головой в сторону двухэтажного кирпичного дома. Анна взялась за чемодан, а мальчишки, «окая» и «ёкая», ахнули припевку:
Мимо школьных, мимо школьных,
Мимо школьныих дверей!
А кому какое дело —
Мы плюем в учителей!
Анна вбежала в коридор школы – он показался ей чересчур темным. Привалилась к стене и ясно-ясно вспомнила, как они когда-то гурьбой ходили почти до самого бора встречать новую учительницу – и то был праздник.
– Да, войдите! – услышала она и толкнула дверь.
За столом сидела женщина лет сорока пяти, солидная и внешне холодноватая.
– Проходите, садитесь… Вы, вероятно, и есть Струнина?
– Да, Струнина. – Анна поставила чемодан и села на край стула.
– Очень хорошо, что приехали не в последний день…
«И почему она на меня так, смотрит, с усмешкой, что ли?» – думала Анна.
– Я – директор, зовут меня Людмилой Станиславовной, Фарфаровская. – Она чуть склонила голову, поворачиваясь в профиль. – А вас, если не ошибаюсь, Анной Петровной?
– Откуда вы знаете? – Анна искренне удивилась.
– Конечно же, не по щучьему веленью. – И улыбнулась снисходительно. – Так вот, Анна Петровна, думаю, о работе поговорим завтра…
«И почему она так смотрит, как ощупывает?» – опять подумала Анна, невольно вспоминая другой, добрый взгляд – Веры Николаевны.
– А пока решим вопрос с жильем. – Директор поднялась из-за стола, она оказалась роста выше среднего. Рядом Анна выглядела щупловатой девочкой. – Так вот, Анна Петровна, договор на жилье у нас уже заключен с владельцем того дома. – Она указала в окно наискосок от школы. – Вон, где старик вокруг ямы возится. Вход отдельный. Дровами обеспечивает школа, ну и продовольственные льготы. Колхоз здесь ничего, председатель – тоже, жить можно. Пока и все, Анна Петровна. Будем считать, что вы уже работаете. – Людмила Станиславовна подала руку, как бы заключая союз.
Старик возился около ямы, приспосабливал в нее доску-полоз. Рядом лежал свежий ошкуренный столб для электросети.
– Добрый день. Здравствуйте, – поздоровались учителя.
Старик замедленно распрямился – а был он почти вдвое выше Анны, – медленно, еле проговаривая, сказал:
– Доброго здоровица, – медленно же стянул с головы зимнюю шапку, – в избе, – дополнил он, кивнул на крыльцо и медленно вновь склонился к работе.
Позднее Анна узнала, что дед Мурашкин был примечательностью. В Пестове к нему привыкли как к чему-то необходимому, музейному. Вспоминая или указывая на него, нередко говорили:
– Вот он – из бывалых людей, вот какие были, не то что теперь.
Он
