Станиславовна, когда пришла запоздавшая Анна, – все в сборе, главное – Анна Петровна здесь. К столу, иначе и от голода умереть можно.
– Людмила Станиславовна, не надо меня по отчеству, – тихонько шепнула она, – просто Анной…
– Отлично! – неожиданно громко сказал Виктор. – Анна, прошу, пане, к столу. – И он склонил голову набок по-петушиному, отведя руку-крыло на сторону.
– Э, Виктор, без фокусов, – с одобряющей улыбкой заметила мать.
– Ма-ма? Восьмое марта…
Анне же почему-то подумалось, что над ней потешаются. Она горько смутилась, даже губы дрогнули.
Но и Василий, приглашая Римму к столу, тоже проявил нескладную учтивость.
– Ха-ха-ха-а! – громко засмеялась Римма. – Анечка, Аня, мальчики-то тренируются в пижоны! Ну, голуби! – Она трясла Анну, тянула за руку к столу, щурила по-кошачьи глазки, запрокидывала рыжую головку, и ее стрекотанье развеселило всех.
Засмеялась и Анна.
– Анечка, да не садись ты с ними рядом! – И новый взрыв смеха.
– Римма, – без нажима произнесла мать – и дочь тотчас успокоилась.
Разлили коньяк. Анна не только не пила коньяк, но до этого и не видела его в рюмках.
– Ну, мужчины, что же вы молчите – ваше слово. – Людмила Станиславовна, как бы недоумевая, вскинула брови.
Поднялся Виктор, взял рюмку – он смотрел поверх стола и сидящих и говорил, точно обращаясь к кому-то за стеной.
– Я, – начал он, – я пролил десять потов, прежде чем в здешних провинциях достал этот коньяк. Но я достал его потому, что знал, что это – ради женщин. От меня и Василия – с праздником. Пить до дна. – И он аккуратно выпил.
– Как самогонка, – удивленно оценила Анна и причмокнула губами. Все добродушно засмеялись.
Потом завели патефон…
Анна знала, что в компаниях по праздникам поют, пляшут, играют в «бутылочку», словом – веселятся. Здесь же было не так. Украдкой она наблюдала за Фарфоровскими и Василием, и ей казалось, что все-то заняты разыгрыванием заранее известных ролей, что каждый занят собой и выставляет напоказ себя, что… впрочем, в голову лезли выдумки. Виктор говорил отрывисто и мало. Василий негромко ворковал с Риммой, а та, как заводная игрушка, щурилась да смеялась. Людмила Станиславовна точно дремала, улыбаясь, как мать, которая чрезмерно счастлива около своих детей.
Когда же зазвучала музыка, Василий с Риммой тотчас пошли танцевать, и получалось у них складно. Приплясывая «Линду», они точно наскакивали друг на друга. Анна с интересом наблюдала за ними, так что и не заметила, как подошёл Виктор.
– Анна, танцевать будем? – обратился он и норовисто вскинул голову.
– Я плохо… танцую, вовсе не умею, не приходилось.
– Ну, это не главное. Было бы желание. – Усмехнувшись, Виктор нарочито резко привлек ее к себе – Анна вздрогнула.
Она действительно танцевать не умела, кружилась с прискоком, сбивалась, но под сильной рукой
