я, как на него насели четыре татарина, – ответил седой дружинник, весь залитый кровью. – Я не мог ему помочь, но видел, что он бежал от них.
– Великий князь ранен, – заметил другой ратник, – у него на лице была кровь.
– Ступайте, ищите великого князя! – обезумевши от горести, приказал Владимир Андреевич. – Живого или мертвого – найдите мне брата.
Все бросились на поиски.
– Убит великий князь! – с ужасом воскликнул воевода Боброк, заметив на кургане доспехи князя с иконой Богоматери на груди.
Белый конь, пораженный вражеской стрелой, лежал тут же.
Убитый лежал лицом к земле. Упавший стяг закрывал его голову.
Дружинники осторожно перевернули труп.
– Это не брат Дмитрий, – обрадованно вскричал Владимир Андреевич, – это боярин Бренко! Ищите, ищите, бояре, и вы, дружинные люди!
Долго искали тело великого князя и наконец наткнулись на Дмитрия Ивановича. Он лежал, весь израненный, без чувств, под ветвями срубленного дерева.
– Жив! – плача от радости, сказал Владимир Андреевич.
– Жив великий князь! – как эхо, пронеслось между полками.
Скоро Дмитрий пришел в себя и тихо спросил:
– Где я?
Ему было передано известие о победе и о потере русских. Услышав о смерти боярина Бренко, Дмитрий Иванович перекрестился и прошептал:
– Помяни, Господи, раба твоего болярина Михаила, положившего душу ради моего спасения!
Г. Северцев
Мамаево побоище
В широком приволье заволжских степей
Собралось, к набегу готово,
Татарское войско, и в ставке своей
Мамай собирает ордынских вождей,
К ним гордое держит он слово:
«Москва позабыла Батыевы дни;
Князья ее дерзки и смелы.
Пусть ныне изведают снова они,
Сколь метки татарские стрелы!
Селения, веси и грады их вновь
Сожженные в прах обратятся;
Польется потоками русская кровь,
Пред ханом рабы да смирятся.
Да снова с повинной придут головой,
Придут, побежденные в брани,
В орду на поклон, волоча за собой
Дары и обильные дани!»
И слово Мамая по стану, как гром,
Раскатом могучим катится;
Подъемлет несметные рати кругом
И, их обгоняя в просторе степном,
К Москве грозным вызовом мчится.
Под тяжкою дланью пришельца-врага
Москве поклониться не гоже.
На вызов ответная речь недолга:
«Кровь верных сынов для Руси дорога,
Но воля и честь ей дороже!»
И шлет князь московский Димитрий гонцов
К князьям, воеводам, боярам;
И дружно отвсюду на княжеский зов
Стекается много дружин и полков:
«Служить не хотим, мол, татарам!
Позорно нести нам
