люди, мне казалось, что конца-краю этому потоку нет, и не будет. Дворяне со всех концов царствия приезжали в стольный град, чтобы свидеться со знакомыми, поклониться Царской семье и насладиться зрелищем Святых огней, вспыхивающих над Церковью Софийского града в последний день празднества.
Я посмотрела по сторонам, наткнулась на чей-то оценивающий взгядвзгляд и поспешно отвела глаза. До появления Царской семьи и начала злосчастных танцев оставалось удручающе много времени. Я вздохнула, воровато оглянулась и отступила от сестер на пол шага. Никто не заметил и следующих нескольких шагов.
Чудесно. Я развернулась и чинно поплыла к выходу, старательно копирую лебединую поступь Нэнси. Конечно, мне влетит. Я не в том возрасте, чтобы бродить невесть где без сопровождения, но видит Бог, я просто не в состоянии больше изображать статую "благообразной девицы на выданье". И к тому же, мне ужасно хочется взглянуть на старый фонтан. С царевичем, или без, мне определенно нравилось сие место.
В том, что мысль была далеко не блестящей, я убедилась почти сразу. Златоглавая София была приморским градом и даже в лето не баловала теплом, а уж зимой и подавно: морозы бывали такие, что хоть и вовсе с печи не слазь. Так что легкая меховая накидка от холода не спасала, да и идти по дорожкам, пусть и расчищенным от снега, в туфельках из тонкой кожи было, прямо скажем, не очень уютно.
Но затея того стоила. Старый фонтан в центре ухоженной оранжереи ничуть не переменился за долгие годы. Вода в нем была чуть теплая и бежала по поистершимся каменным ступеням даже в зимнюю стужу – чудо, которое так сильно поражало меня в детстве.
Дрожащими пальцами я стянула перчатку и опустила руку в идущую мелкими пузырьками воду.
– И что здесь делает молодая девица вдали от света, музыки и танцев?
Я отдернула руку – и несколько капель попало на новое платье. Настроение рухнуло вниз. Дворянин, стоящий за моим плечом, определенно был мужчиной, а сие уже было чревато рядом проблем. Говорил он с подчеркнутым заморским акцентом, что местами звучало нелепо, но ничуть не влияло на незавидность моего положения.
– Нарушение уединения девицы знатного происхождения является признаком дурного тона, – резко сообщила я, не оборачиваясь.
Перчатка ни в какую не хотела надеваться на моркрые пальцы.
– Девица знатного происхождения и приличного воспитания не станет бродить по оранжерее в одиночестве.
Надменный, покровительственный тон и оскорбительное замечание заставили меня разозлиться по-настоящему. Никакие силы не смогли бы заставить меня смолчать.
Я не слишком изящно вскочила и обернулась.
Первые слова гневной отповеди застряли у меня в горле, как вереница экипажей у дворцовых ворот. Я торопливо присела, склонив голову.
– Приношу свои извинения, Ваше Высочество.
Я не решалась поднять взгляд и в затянувшуюся
