придется теперь узнать, товарищ Кролевский. Вы хоть знаете вообще, что такое Янтарная комната?
– Ну, Владимир Васильевич, конечно. Я даже ее видел до войны…
– Да? Ну, вот и хорошо. Теперь это будет ваша главная забота. Мы должны рассматривать озабоченность о судьбе Янтарной комнаты, проявленную товарищем Сталиным, как поручение и во что бы то ни было разыскать ее! Я думаю, это всем ясно?
Все дружно молчали. Кролевский вдруг вспомнил, как первый раз увидел восьмое чудо Света. Это было в 1932 году. Он тогда учился в Томском артиллерийском училище. Однажды их группу отправили в Ленинград для встречи с преподавателями и курсантами Ленинградского артиллерийского училища. Две недели пролетели незаметно в калейдоскопе событий – каждодневные экскурсии по городу, посещения Эрмитажа, Русского, Морского и Артиллерийского музеев, крейсера «Авроры»… Все это после монотонных будней напряженной учебы казалось удивительным праздником.
Петродворец произвел на молодых курсантов неизгладимое впечатление своими фонтанами, скульптурами и великолепием дворцов. Но еще большее впечатление произвели на них дворцы в Павловске и Пушкине. «Во как жили!» – имея в виду царскую фамилию, говорили будущие артиллеристы. Осматривая залы Павловского дворца, павильоны и мостики в Павловском парке, молодые ребята из разных городов большой страны удивлялись мастерству скульпторов и резчиков по дереву, художников и золотых дел мастеров прошлого.
В Пушкине курсанты побывали в Екатерининском дворце, великолепие которого поразило даже самых безразличных к произведениям искусства однокашников Вениамина, мечтающих только о кружке пива или о прогулке на речном теплоходике в компании красивых девушек. Лионский зал, Зеленая столовая, Синий кабинет, Голубая гостиная, Кленовая спальня – анфилады прекрасных комнат следовали одна за другой. Но то, что они увидели в конце золотой анфилады парадных покоев, потрясло практически всех. Это была знаменитая Янтарная комната!
Вениамина тогда поразила неповторимая красота этого зала, стены которого, казалось, сверкают изумительным блеском, наполняя все помещение каким-то внутренним теплом. Отовсюду – от янтарных панелей, зеркал, излучающих серебряный свет, золоченых украшений и мозаичного паркета – лилась торжественная энергия солнечного сияния. Курсант Томского артиллерийского училища лейтенант Кролевский стоял в центре этого зала, пораженный увиденным, не слыша ни рассказа экскурсовода, ни вопросов курсантов.
– Веня, ты что стоишь, как столб? – ехидно спросил у него курсант Филиппов, слывший в их группе эрудитом, хотя приехал в училище из далекого, захолустного Кургана. – Любуешься?
– Да! Это же надо, такая красота! А я никогда и не думал, Вася, что янтарь такой красивый!
– Ты, Веня, смотри, не задерживайся здесь! А то…
– Что «а то»?
– А то! Янтарь ведь очень влияет… – Филиппов серьезно смотрел на Кролевского.
– На что? – с недоумением спросил тот.
– А на то! Потом узнаешь,
