в мираже в зеркале, напомнила память. Ей тут же ответил холодный голос рассудка. Это был всего лишь мираж. Мираж это то, чего не существует на самом деле.
А хотелось бы, чтобы это существовало?
Лилофея крепче сжала коралловые бусы в руке. Они приятно холодили пальцы. С ними она ощущала себя как-то спокойнее.
Моррин давно дожидался ее на галерее. Отсюда открывался чудесный вид на море. Капер расхаживал туда-сюда, и сережка в его ухе сверкала на солнце.
– Красавчик! – заметил павлин. – Нам нужно уплыть вместе с ним.
– Он нас с собой не приглашал, – цыкнула на птицу Лилофея.
– Пока! – деловито поправил Сенешаль. – Твоя задача пококетничать с ним так, чтобы он предоставил нам удобную каюту на своем судне.
– До чего я дошла? Птица меня поучает.
– Я не птица, я твой друг.
Жаль, что пернатый друг не подумал о том, что во время морского плавания красавицу без охраны могут пленить и продать в рабство. А вместе с ней в неволе окажется и ее птица. Нужно спросить у Сенешаля, доводилось ли ему уже сидеть в клетке. Главное, чтобы он не обиделся на такой неделикатный вопрос.
Сейчас Лилофею больше интересовало посмотреться в зеркало. В простенке между колоннами в галерее было одно в раме из медных раковин, но Моррин стоял как раз на проходе к нему. Он загорел во время плаваний и стал таким симпатичным, что она пожалела, что не надела на встречу с ним парадное платье и тиару. С каких это пор Моррин стал ей настолько нравиться, что она захотела нарядиться для него. Неужели это Сенешаль наколдовал? Решил приворожить ее к тому, у кого в распоряжении есть корабль. Что за абсурдные мысли лезут в голову?
Кругом было тихо, не считая далекого плеска волн. Лилофея даже слышала, как шуршат ее юбки. Лазурные с белым кружевом они сами напоминали волны. Моррин любил шутливо отмечать, что голубой оттенок утреннего моря – любимый цвет принцессы. Вероятно, так оно и было. Лилофея не задумывалась особо, какого тона ткани выбирать. Но модистки тоже отмечали, что больше всего ей по вкусу цвет морской волны. Пусть так. Море прекрасно. Ничего страшного, если ее наряд напоминает море.
– Ваше высочество! – капер отвесил ей такой изысканный поклон, на который и многие придворные не изловчились бы. И где только он научился галантности? Неужели в море у него есть учитель этикета? Какой-нибудь тритон? Лилофея хотела пошутить на эту тему и ощутила вдруг во рту соленый привкус крови. Как так вышло, что она прикусила язык? А от волн вдали будто доносились тихие певучие голоса:
– Не разглашай наши тайны!
Лилофея оглянулась на волны, накатывавшие на берег. Никогда прежде от них не доносилось песни.
В присутствии капера Сенешаль деловито молчал. Наверное, опасался, что говорящую птицу Моррин может захотеть похитить и выгодно продать.
– Его зовут Сенешаль, он мой лучший друг, – представила принцесса, но сам павлин не проронил
