тогда они говорят: нет. Я не буду больше бежать. Я встану и буду стоять. Не сдвинусь с этого места. Не дам больше ни грамма своей энергии этому городу, пока он не вернет то, что уже взял.
Но в Москве нельзя остановиться и стоять. Город, состоящий из дорог и переходов: как только ты встанешь – тебя тут же затопчут. Заберут твою итальянскую обувь, костюм ручной работы, въедут в твою квартиру, поставят пять звездочек твоему таксисту.
Но есть и такие, кто научился обманывать Москву.
Они вкладывают не в нее. Тратят не на нее. Игнорируют ее. Терпят ее. Перемещаются с ее потоками, но не приносят ей пользы. Паразиты на теле столицы.
Они тратят на друзей. Других людей. Вкладывают и инвестируют в них. Лучшее проявление внимания, дружбы, эмоций и теплоты человеческого общения в Москве – когда ты тратишь свое время на другого: идешь на свидание, откликаешься на приглашение посидеть вечером в баре, сходить в выходные вместе куда-нибудь – на выставку, в кино, в кафе.
Совместно тратить время с друзьями – вот что есть самое лучшее в Москве.
И вот я сижу в машине, пересекаю расстояние из точки в точку, думаю о том, что еще сто лет назад, чтобы пересечь это расстояние, могло понадобиться… Сколько? День? Полдня?
Я двигаюсь на зов. Я знаю, как важна дружба.
Но в машине, сидя на заднем сиденье, я все еще не уверен, что хочу ехать в самое модное место в городе, в котором сейчас буквально все.
Мы замедляемся, и в полумрак салона, нюансированный светом приборной панели и навигатором, вторгаются чистые, немного зернистые оттенки малинового, белого и голубого. Я поднимаю голову от телефона и смотрю вперед – там авария. Полицейский машет палкой – проезжайте, проезжайте. На асфальте стоят конусы.
Все замедляются, поток из трех полос сливается в одну. Я смотрю в окно, в нутро развороченного автомобиля. Дверь снесена, как срезана бритвой, срезана часть сиденья, стекло похоже на яйцо всмятку после первого удара ложкой, за рулем тело, накрытое простыней. Мне кажется, это женщина. Какие-то детали: туфля в задумчивости, спавшая с ноги, рыжий локон на руле, острый розовый маникюр на почерневшей от крови руке. Или мне кажется? Мы движемся медленно, но проезжаем слишком быстро, я не успеваю впитать картинку полностью, она ускользает.
Только аромат – не запах, а предчувствие, как предчувствие грозы в воздухе, – смерти.
Я открываю телеграм и доску с объявлениями о сексе. Прямо сейчас тысячи людей трахаются или ищут с кем потрахаться. Я смотрю в окно на дома, которые плавно проплывают мимо меня: это именно те дома, где тысячи людей трахаются прямо сейчас.
Объявления о сексе сплошь зашифрованы. Те, кто хочет, оставляют свои шифры: возраст, рост, вес, размер, роль, приедет или пригласит к себе. Я листаю вверх, пролистывая тех, кто публикует объявления просто так, ради публикации. Есть такая категория парней, которые почему-то рассчитывают встретить настоящую любовь (как они ее себе представляют), выкликивая зов плоти
