style="font-size:15px;"> – Это мои обязанности, понимаешь ты! – расслышал майстер инквизитор, подойдя ближе. – Не валяй дурака, я не могу торчать здесь весь день!
– Говори вот с ним, – с явным облегчением отозвался подопечный, кивнув на приближающегося Курта. – Здесь он решает.
Парень развернулся, окинув приближающегося следователя взглядом, не сулящим ничего доброго.
– Ты тут главный? Может быть, ты сумеешь мне объяснить, что происходит?
Курт остановился рядом, ответив таким же недобрым взглядом, и пожал плечами:
– Это зависит от ряда обстоятельств, первое из которых, немаловажное – кто ты такой?
– Секретарь ректора университета, Хельмут Шепп. Позволь озвучить еще одно немаловажное обстоятельство – некий сукин сын не пускает меня в комнату.
– Этот сукин сын, – пояснил Курт с обходительной улыбкой, – состоит на службе в Конгрегации и исполняет указания следователя Конгрегации. Стало быть, твое недовольство, направленное на его действия, направлено на меня. Итак, сукин сын, который не пускает тебя в комнату, это я. А теперь, когда мы оба поиграли мускулом, давай начнем сначала и предельно вежливо. Курт Гессе, инквизитор.
На протянутую руку в черной перчатке студент посмотрел, как на ядовитую змею, и решиться на фамильярное пожатие так и не сумел; на Бруно секретарь покосился так, словно это он виноват во всех бедах этого грешного мира.
– В мои обязанности, – пояснил Шепп с видимым недовольством, – входит неприятный в исполнении долг заниматься делами покойного и самим покойным; не хочу сказать, что я рвусь в компанию трупа, однако мне необходимо войти. Может, вы мне объясните, майстер Гессе, почему ваш человек не пускает меня?
– Разумеется. По факту смерти Филиппа Шлага ведется расследование, посему, пока мною не будет осмотрено все, что может представлять в свете этого интерес для следствия, никто не может остаться наедине с возможными уликами.
– Уликами? – растерянно переспросил секретарь ректора и посмотрел на Бруно; тот пожал плечами. – Вы что – всерьез? Это что же – убийство?
– Это я и стремлюсь выяснить. – Курт движением головы велел Бруно отойти и растворил дверь. – Прошу.
Войдя в комнату, Шепп остановился в нескольких шагах от постели, глядя на тело придирчиво и с некоторой долей неприязненности; наконец, обернувшись к следователю, он заметил вполголоса:
– Что-то на убийство не слишком похоже…
– Ну, разумеется, горло у него не вскрыто и нож в животе не торчит, – согласился Курт. – Однако же, я тебе, кажется, представился, не так ли? Какие, в таком случае, вопросы?
Того, как секретарь покривился, было невозможно не увидеть, да тот и не стремился сокрыть пренебрежительного отношения к словам майстера инквизитора.
– Прошу прощения – вы всерьез предполагаете, что его уморил злой малефик? – уточнил Шепп с откровенной издевкой. – Да вы шутите.
– Ага, – хмуро
