перепалок с королевой Генрих заявил, что, если папа не признает их брак недействительным, он «объявит его еретиком и женится на ком заблагорассудится». Императорскому послу король заявил, что поддерживает критику Лютера, направленную против помпезности и излишеств церкви. Однако он не имел четкого представления о дальнейшем пути и не вынашивал масштабных замыслов религиозной Реформации. Так или иначе, неопределенность развязки судебного процесса привела Генриха в состояние замешательства и тревоги. Говорили, что король страдает от бессонницы и лежит больной в кровати «из-за гнева и горести, которые давеча его настигли». Он провел четыре часа за закрытой беседой с французским послом, обсуждая стоящие перед ним опасности и возможные пути решения.
Несмотря на это, Генрих решил взять в свои руки заведование государственными делами. Никогда более не позволял он никакому министру определять политику королевства, как это делал Уолси. Через одиннадцать дней после отстранения кардинала король собственноручно поставил Большую печать, знак и символ королевской власти, на некоторых документах в одном из внутренних покоев Виндзорского дворца; это торжественное событие было должным образом упомянуто в летописях. Король сформировал вокруг себя узкий круг приближенных, куда входили герцог Норфолк и герцог Суффолк. Даже сам лорд-канцлер был светским лицом, что шло вразрез с многовековой традицией.
Руководящий аппарат королевства включал в себя еще одного члена. Томас Кромвель ранее находился в подчинении у Уолси, занимаясь, в частности, работой по роспуску небольших мужских и женских монастырей. После низвержения прелата Кромвеля видели с молитвенником в руках, стенающего по печальной доле своего господина; однако ему удалось снискать расположение короля, который назначил ему место в парламенте. Вскоре его талант и самоуверенность помогли ему выслужиться и сделать карьеру, подобно великому визирю в одной из восточных деспотий, и он последовательно занимал должности королевского советника, хранителя королевских драгоценностей, канцлера казначейства (пожизненно), начальника судебных архивов и государственного секретаря. Впрочем, он никогда не отрекался от своего предыдущего покровителя и, будучи пожалованным собственным гербом, взял эмблему Уолси с изображением корнуоллской клушицы.
Кардиналу доверительно сообщили, что ему следует удалиться в маленький епископский дворец в Эшере, и во время своего путешествия туда верхом на муле Уолси повстречал посланника от короля, который передал ему кольцо и письмо. В нем Генрих сообщал Уолси, что не стоит отчаиваться и что в любое время он может подняться еще выше к вершинам власти. Кардинал спешился и встал на колени, чтобы помолиться. Мотивы короля не были очевидны с первого взгляда. Говорили, что все происходящее в королевской семье – тайна за семью печатями и никому не стоит пытаться в нее проникнуть. Однако может быть, что Генрих хотел проверить успешность своего нового совета, прежде
