на каждом шагу нас могут подслушать недоброжелательные люди: и безобидное сболтнешь – для собственной корысти вывернут в преступление. Лучше смотри да изучай город, пригодится.
Город как город, Лин три раза в городе бывал… Нет, этот огромный! Лин крутит направо и налево головой на перекрестках, не в силах поверить своим глазам: почти все дома – из камня, редко когда из глины, а деревянных и вовсе нет. И туда они свернули, и еще раз, а дорога, по которой они едут, все равно – камнем вымощена!
– Не может так быть, чтобы все дороги каменные!
– Помолчи, я же сказал. Может быть. На глухих окраинах кое-где – просто земля утоптана, а так – все в камне, дома и дороги. В центре – так и вообще плиткой мощены, а не булыжником. Большой Шихан – не глины комок, Большой Шихан – своего рода столица прибрежных провинций. На золоте стоит.
– Как это – на золоте?
– Сейчас у кого-то на одно ухо будет меньше. Ни слова больше, пока не разрешу.
Лин обиженно замолк, а Гвоздику ведь не прикажешь молчать: малыш чует настроение своего друга и хозяина, хотя и не знает причин этому, вот и скулит и украдкой скалится в спину Зиэлю, но тот не боится.
«А это что?» – чуть было не обмишурился вопросом Лин, он уже забыл, что обижен, но вспомнил про запрет, да и сам догадался по следам жира и копоти: уличные фонари. Здоровенные плоские камни в два локтя вышиною, вытесанные одинаково, обуженные сверху, по четыре на каждый перекресток, а на каждом широкая каменная чаша, а в чаше глиняный горшок с фитилем в масле… В городе Пески, где Лин уже бывал, что-то похожее стояло возле самого дворца наместника, а здесь – весь центр в фонарях, вот здорово! Вот бы ночью посмотреть! А людей-то сколько!
На самом деле прохожих было не так и много в разгар буднего дня, да еще по полуденной жаре, но Лину, привыкшему к малолюдству трактирных окрестностей, вся эта скромная суета казалось столпотворением.
Босоногих почти никого и нет, вон, разве что маленькие детки в одних рубашонках, за порог выбежали… Зато многие без шапок. У них, в трактире «Побережье», тоже часто все с непокрытыми головами ходят, даже сам Мусиль, но стоит только показаться прохожему – немедля шапку на место! Потому что – приличия, потому что – обычай: свободен и не в доме – в шапке ходи, раб – шапку долой. В Шихане, оказывается, полно рабов: шапок у них нет, а ошейники есть. Многие одеты роскошно: обувь кожаная, штаны и юбки разных цветов, а при этом в ошейниках! И ходят себе одни и парами, без присмотра, и даже смеются! Лин смотрел на рабов с некоторой робостью: Лунь и Мошка много страшного про них рассказывали, как они восстают и убегают, и убивают…
Улицы, по которым они поднимались вверх, к центру, становились еще шире и приветливее, дома все выше и роскошнее…
– Нам сама главная площадь ни к чему, нам то жилье не по губам. Сейчас отметимся в управе и поедем устраиваться в более простые и уютные места. Молчишь? Правильно делаешь, ухо сберегаешь.
Дворец наместника, сиятельного графа Гупи, – самое высокое
