приподнял бровь:
– Альберт? Всё в порядке?
Голос его походил на шелест сухой листвы, которую ветер несёт по вымощенной камнем дорожке – какой-то безликий и невыразительный.
– Да. А что может быть не в порядке?
Он приподнялся на локтях и, подтянувшись, постарался улечься на подушках повыше, не сводя с меня внимательных глаз. Что рассмотреть-то пытался?
– Но ты злишься?
– Нет.
– Злишься, – усмехнулся он. – Забавно.
– Да неужели? – ядовито протянул я. – Интересно, что же тут забавного?
– Твоя мать – она всегда вела себя со мной точно так же. Сначала исступлённо трахалась со мной, а потом ненавидела меня за это.
Ярость, охватившая меня, походила на пожар.
Зашипев, как змея, которой наступили на хвост, я изо всех сил сжал его плечи, вдавливая их в подушки.
– Не смей говорить о моей матери.
– Или что? – сейчас его глаза были жёсткими и насмешливыми. – Что ты сделаешь? Ударишь меня? Это очень страшно. Даже не знаю, как я это переживу. С большим трудом, наверное.
Его тело ощутимо сотрясала мелкая дрожь. А зрачки сузились почти в точку.
– Ты меня нарочно провоцируешь?
– Не так уж и трудно спровоцировать того, кому только повод дай, – ледяным голосом проворил Ральф и довольно жёстко оттолкнул от себя.
Ярость прошла так же быстро, как и возникла. Её смыл вновь накативший стыд.
– Я не хотел причинять тебе боль. Наверное, глупо извиняться, но всё же – извини, если сможешь. Можешь говорить гадости про меня, но мать – не трогай.
– Не стоит извинений. Ты не сделал ничего такого, чего я не хотел бы получить сам, – он поднялся, набрасывая халат на обнажённое тело и, перехватив его поясом, вновь повернулся ко мне.
Кто бы, глядя сейчас на это андрогенное существо, кажущееся таким бесстрастным, мог поверить в то, что он был тем же самым дьяволёнком, которого я отымел меньше, чем полчаса назад. Казалось, что этому существу не могут быть ведомы ни похоть, ни любая другая грязь.
– Альберт? – сейчас его голос зазвучал мягче. – Мне кажется, ты слишком остро всё воспринимаешь. Не бери близко к сердцу. Я действительно тебя спровоцировал.
– Ага. После того, как ты приставил мне нож к горлу, пришлось сделать то, что ты от меня требовал.
– Мне это было нужно. Прости, если это как-то задело твои чувства. Пожалуйста, не бери ни в голову, ни в сердце.
– Это ты сейчас меня так предупреждаешь о том, чтобы я в тебя не влюблялся? Или о том, что на продолжение можно не рассчитывать?
– На продолжение – сколько угодно. Всегда к твоим услугам. Но влюбляться в меня действительно не стоит.
– Ого! Ты настолько самовлюблён, что думаешь, будто один перепихон с тобой заставит меня потерять от любви голову? – засмеялся я, боюсь, не без горечи.
– Я не самовлюблён, –
