что, приехал, ты видела его?» – нервничала она.
«Приехал», – ответила я неохотно.
«И как он выглядит?»
«Как чеховский дядя Ваня».
«То есть как?» – допытывалась сестра.
«Не знаю, что тебе сказать. Он как-то не подходит маме, толстый, не понимаю, что она в нем нашла».
Тишина в телефоне.
«Ну, должны же быть у него какие-то достоинства», – услышала я через минуту.
«Если и есть, то их не заметно. Разве что одно – у него интригующий голос и он не выговаривает „р“».
«Как это?»
«Ну… не знаю, как тебе это объяснить… – задумалась я. – Когда он что-то рассказывает, перестаешь замечать его малопривлекательные физические данные».
«То есть этакий миляга?»
«Что-то вроде».
«И мама на это купилась?»
«Вероятнее всего, – ответила я кисло, – но, может, это только первое впечатление, может, он выигрывает при более близком знакомстве».
«Первое впечатление всегда самое важное. А кроме того, он как приехал, так и уедет».
И вот тут Лилька ошиблась, потому что он не собирался уезжать.
Неделю спустя мама известила меня, что Ежи не вернется обратно в Мюнхен, где он работал в консульстве.
«Как это не вернется? Ведь у него заканчивается отпуск», – удивилась я.
«Знакомый врач сделает ему больничный», – ответила мама беспечно.
Я смотрела на нее с удивлением. Неужели это был тот же самый человек, которого я помнила с детства
и который не разрешал пропускать нам уроки, если в этом не было острой необходимости? Нельзя никого обманывать, говорила она.
А теперь они с Ежи решили обманывать вдвоем.
«Ну, что ты так смотришь? – раздраженно спросила она. – Ежи говорит, что это часто практикуется в МИДе, такие бюллетени для дипработников… ты слышала, наверное?»
«Не слышала», – ответила я сухо.
Этот дипломатический больничный продлился полгода, а потом Мистер Биг подал заявление об уходе.
«Ежи открывает юридическую консультацию, – сообщила мама, – на улице Фрета».
«Ты отдаешь ему свою квартиру?»
«Скажем так, сдаю, мы будем жить здесь, в Брвинове».
«Но ведь на улице Фрета квартира уже сдана, и ты имеешь с нее неплохие деньги».
Мама махнула рукой:
«Я не продлю договор найма».
Я сказала Лильке об этом по телефону.
«Это их дела, – заключила она, – мы не должны вмешиваться».
«Но…»
«Какие у тебя сомнения?»
«Тебя здесь нет, а у меня все это происходит на глазах. Мама как ночной мотылек, который летит на огонь. Я не узнаю ее, она никогда не была такой, пан Б. ее словно загипнотизировал».
«Наверное, все дело в сексе», – строила догадки моя сестра.
