облаков.
Я сидела, ощущая тепло Райана, и любовалась красотой ночи. Мы молчали, да у меня и не было сил разговаривать. Не хотелось думать о том, что всему вот так быстро суждено закончиться. Не хотелось возвращаться домой, чтобы снова вести счет дням, каждый из которых может стать последним.
Когда горячая рука Райана накрыла мою ладонь, ноющая боль сжала мои внутренности. Я с грустью посмотрела на небо и, борясь с подступающей слабостью, усмехнулась.
«Я уйду. Меня не будет. Возможно, все изменится. Возможно, все останется как было. А я исчезну. Точно так же, как и жила, не оставляя ни единого следа. А мир продолжит свое существование. Будет жить, как жил. И это прекрасное мгновение тоже совсем скоро, как и я, растворится в воздухе, потому что ничто не вечно».
Я повернулась и приблизила свое лицо к его лицу. Игнорируя головокружение, ткнулась холодными губами в его горячий рот. Не знала, как правильно это делается, как нужно целоваться, поэтому оставила инициативу ему. И Райан, опешивший от удивления, сначала замер и уставился на меня, хлопая пушистыми ресницами, а затем потянулся навстречу, коснулся моих губ и мягко развел их языком.
Сердце оборвалось. Я сразу почувствовала, как оно остановилось. А потом больно ударило изнутри в ребра. Оно билось. Я чувствовала его. А еще чувствовала себя живой. Дышала. Жила. А в глазах застыли слезы – еще одно доказательство жизни.
Теперь я узнала, как это бывает. Каково это – ощущать себя желанной.
Когда ладони Райана… горячие… были на моей шее, спине, на моих щеках, в спутанных волосах… Когда его дыхание стелилось по моей коже… Когда наш поцелуй наполнил меня теплом и светом от кончиков пальцев до самого сердца, раскрывшегося, чтобы впустить новые чувства. Когда он, ласково улыбаясь, привлек меня к себе, когда мы глаза в глаза, ощущая что-то невообразимое, дышали друг другом, когда я, опускаясь на траву, чувствовала его обжигающие поцелуи на своей шее и груди…
– Эмили! Эмили! Черт… О боже! – донеслось до меня сквозь пелену.
Не понимала, отчего так трясет.
Потом с трудом открыла глаза и поняла, что Райан бежал, держа меня на своих руках. А над нашими головами чернело ночное небо. Что-то обжигало мое лицо… его слезы. Наверное, я потеряла сознание, и его напугали мои синеющие губы и закатившиеся глаза. Мама так же реагировала на мои приступы, она так и не привыкла за столько лет, что я то и дело оказывалась на пороге смерти.
– Эмили, пожалуйста, дыши. Не умирай! – его голос заглушал шелест высокой травы под ногами. – Эмили… – Жалобно, почти как ребенок. – Пожалуйста… Это я виноват! Я! Я тебя убил, прости меня… Кто-нибудь, скорее! «Скорую»! Эмили плохо…
-4-
Яркий свет упрямо прорывался сквозь веки. Как больно. Я открыла глаза и попыталась что-то сказать, но горло хрипело, а лицо было закрыто кислородной маской.
«Значит, мама уже в курсе, – пронеслось в голове. – И я все еще жива…»
А дальше все опять как в тумане. Врачи, медсестры, бесконечные иглы, лекарства, анализы, тесты,
