Не было ни секунды, чтобы я не думал о том, а что бы было, если бы я не послушал тебя и остался вместе с тобой. Да черт возьми! Это я виноват в том, что с тобой стало. Это я бросил своего единственного брата умирать. Это я не смог спасти никого из своей семьи! Я! Я! И что мне теперь? Застрелиться? Пойти прыгнуть в аномалию?! А? Я хотел! Действительно хотел, но Володя меня остановил…
Сталкер почувствовал подкативший к горлу ком и отвернулся в сторону. Призрак Павла, или чем на самом деле была эта персонифицированная мука совести, знал, на какие болевые точки нужно давить. Впрочем, через пару секунд выражение лица младшего Нестерова смягчилось, а вместе с этим пропали ожог со шрамом и вернулась доповская униформа.
– Ну ладно, ладно тебе, братец. – Павел вновь сдержанно улыбнулся. – Покричали, и хватит. Ты же прекрасно знаешь, что я просто озвучил тебе то, что ты и так проговариваешь себе каждый день. Пошли уже. Домой в ту сторону.
И младший Нестеров, подняв руку, превратившуюся в обугленную культю с почерневшей костью указательного пальца, навел ее на проход во дворы, виднеющийся между двумя высокими панельными многоэтажками. Роман обернулся, и в его памяти вновь вспыхнула картина того, как двое солдат бегут через горящий город лишь для того, чтобы не успеть спасти тех, кого они любят.
Хирам позволил себе скупо усмехнуться, когда один из бойцов «Обсидиана», укрывшихся за ржавыми автомобилями внизу, открыл огонь. Ствол его оружия осветило дульное пламя, пули забарабанили по стене дома. Со звоном раскололось стекло, и осколки посыпались внутрь квартиры. Из разбитой оконной рамки полетели щепки, с потолка обрушились куски штукатурки. Любой, кто разместил бы там снайперскую позицию, уже был бы мертв.
Вот только Хирам в этот момент находился в соседнем здании, все так же продолжая обозревать противника через перекрестие оптического прицела.
– Истина в единстве, а единство в служении ему. Обелиск хранит, братья, Обелиск оберегает, Обелиск направляет…
Классическая снайперская обманка, которую бывший фанатик так часто применял в Припяти, сработала безотказно и в Московской Зоне. Вторая снайперская винтовка, установленная в раскрытом окне на гораздо более очевидной позиции. Хирам дочитал молитву и облизнул пересохшие губы. Заметили? Молодцы! Обстреляли? Блестяще! Думаете, что стрелок убит? Прекрасно! Теперь нужно было лишь подождать.
Мужчина глубоко вдохнул, восстанавливая дыхание, и слегка сменил позу, давая крови хлынуть в затекшие ноги.
Тем временем пальба внизу прекратилась, а еще через несколько долгих минут бойцы «Обсидиана» один за другим поднялись из укрытий, словно мишени в тире. Адепт со штурмовой винтовкой наклонился вперед и помог другому солдату в черной броне выбраться из-под трупа застреленного командира отряда. Ухмылка Хирама превратилась в хищный оскал. Ладонь в защитной перчатке поудобнее перехватила рукоятку оружия.
– А врагов истинного пути ждет лишь одно… Смерть! – вымолвил бывший фанатик и плавно вдавил
