Ваш ответ: вряд ли, я был там, но только проездом». Все. Прощайте, Макаров!
Теперь он снова становится поручиком Макаровым: так решил Пешков. Лучше всего маскироваться под самого себя, заметил Зиновий, по себе знаю. «Это в Марокко страховой агент был хорошим прикрытием, а во Франции, где ты прожил уже довольно долго, много знакомых и сослуживцев, знающих тебя как русского поручика, вот и оставайся им. Увидишь, так будет намного проще». Перед тем, как отправиться в гостиницу, Владимир прошелся по мелким лавочкам, где сувениры и всякая всячина, идущая как подарки из Африки. Детям он купил игрушки, а Мишель янтарные бусы. При одной мысли, как он будет одевать их ей на шею, у него зашумело в ушах; возможно, подскочило давление. В одном крошечном магазинчике он пришел на помощь мужчине, изучавшему курительные трубки – продавец наотрез отказывался понимать его английский. За два часа до отплытия он уже расположился в каюте парохода и немного осмотрелся среди пассажиров. Прав был, безусловно, майор Пешков; проходя по одной из палуб мимо разношерстной мужской компании, он был встречен дружными возгласами: «О! Да это же наш поручик! Владимир, давай к нам!» Это возвращались в Европу бывшие легионеры, в основном русские. Среди них Федорцов и Шмага, с которыми он вместе служил в Тунисе еще в далеком двадцать первом, а также несколько знакомых по турецкому Галлиполи. Отслужившие срок контракта, многие с ранениями и заслужившие мизерные пенсии, они теперь намеревались поселиться где-нибудь во Франции, им известно, что там много наших. Но, оказывается, так думают не все. Федорцов заявил о своем намерении ехать в Берлин. Он повторяет известную всем новость, давно переставшую быть ею, о том, что в Германии намного лучше, чем во Франции, с работой и жильем. Владимир дал ему свой парижский адрес, напишешь, как устроишься, может действительно там так хорошо, а мы об этом не ведаем.
Их корабль прошел Гибралтар и уже поворачивал к Малаге – первой остановке на своем маршруте, – как к поручику обратился коренастый широкоплечий мужчина, чрезвычайно загорелый и поэтому выглядевший довольно молодо. Макарову показалось, что он уже его где-то видел, причем совсем недавно. Он заговорил на английском, совершенно безупречном; поскольку речь шла о погоде, то Владимир не особенно вслушивался в его слова. Он ожидал услышать пароль и боялся его пропустить, поскольку, не будучи слишком силен в этом языке, пытался заранее составить правильный отзыв. Пароля все не было, и он вопросительно взглянул не столь неожиданного собеседника.
– О, простите! – воскликнул тот, – я ведь не представился. Меня зовут Майкл. Майкл Сквейдж. – и он тут же перешел на французский, не столь блестящий, как английский, но довольно сносный – Не далее, как вчера, вы любезно помогли мне выйти из довольно затруднительной ситуации в мелочной лавке, где я купил эту прекрасную курительную трубку. Помните?
Макаров уже его вспомнил; просто во вчерашнем магазинчике было довольно темновато. Он в ответ назвал себя и поинтересовался, почему
