подчинились ему. Вернее, он их подчинил.
Расходились по домам поздно, ближе к полуночи. Особенно любознательным не терпелось узнать тот или иной конкретный прием, и Хабаров показывал, терпеливо объясняя, как сделать правильно, акцентировал внимание на ошибках. Кто-то делился своим боевым опытом, и Хабаров внимательно слушал, одобрительно кивая, просил показать, как это было, с удовольствием играя роль противника.
В жизнь этих усталых, угробленных глубинкой людей вошло, пусть ненадолго, разнообразие. Хабаров смотрел в их просветленные лица, загоревшиеся интересом глаза, и никак не мог заставить себя почувствовать хоть какое-то удовлетворение.
Еще издали Хабаров увидел свет в окнах своего крохотного домика на окраине.
Дверь в дом была открыта настежь. На крыльце в полосе яркого электрического света лежал Амур.
– Амур! – позвал Хабаров.
Собака не шевельнулась.
– О, нет… – со стоном выдохнул он.
Пес лежал в луже крови. Ему выстрелили прямо в пасть.
Хабаров судорожно сглотнул. Ему вдруг стало нечем дышать. Колокольчиками зашелестело ускользающее сознание. Этот звук слился со все нарастающим шумом, похожим на звук бьющихся вдребезги волн морского прибоя. Защипало глаза. Чувствуя, что не может стоять, он опустился перед псом на колени, дрожащими руками закрыл лицо.
– Это я виноват. Виноват! Виноват! Эх, люди…
Торопливый стук в окно. Осторожный, сдержанный вскрик. Скрип двери. Вопрос в темноту:
– Хабаров, ты здесь? Ты живой?
Невнятное бульканье и звон тары в ответ. Осторожное прикосновение. Рука ложится на плечо.
– Убирайся!
Cметаемая резко, сгоряча, посуда летит на пол. Мат, жесткий, мужской.
– Да ты пьян! Хабаров, миленький, соберись. Пожалуйста! Умоляю!
Алина забрала из его рук наполненный до краев стакан водки, вылила.
– Я в такую дрянную историю влипла! – едва сдерживая слезы, сказала она. – У меня фоторепортаж о браконьерской добыче черной икры. Меня, как зайца, по району браконьеры гоняют. Убить грозят. Я сначала этих «мальчиков» послала по известному адресу, в милицию пожаловалась. А теперь… Теперь они с ментами заодно! Им мало просто получить пленку. Ты понимаешь?
Она тряхнула Хабарова за плечо.
– Я боюсь, Саша! Мне надо как-то уехать отсюда живой. Помоги мне!
Хабаров безразлично хмыкнул, за отворот куртки притянул ее к себе, вульгарно рыгнул прямо в лицо.
– Я собаку похоронил. Кровь у крыльца видела? Убили, сволочи. Подонки! Скоты! – он припечатал кулаком по столу. – Она же добрая была. Голодная всегда. Ее же никто не любил. А я любил… Погодкин, сука!
Плавающий свет фар. Резкий скрип тормозов. Уверенное:
– Здесь она, Босой! Мне администраторша из гостиницы точно его описала. Ща голубки отворкуют!
– Саша, нас убьют!
– Опостылело все…
– Бежим.
