же я дошел сюда?» – растерянно спросил он себя.
Хабаров осторожно сел. Было больно, но эту боль можно было терпеть. Голова кружилась, и от этого лес слегка покачивался. Тошнота подступила к горлу, скрутила, вывернула на изнанку.
Держась за ветку, он трудно поднялся, отдышался и, неловко переставляя затекшие от неподвижности ноги, медленно побрел к реке. Ему очень хотелось пить. Он был уверен, что глоток холодной воды приведет его в чувство. Гудящая боль в голове и во всем теле не проходила, не давала думать, и поэтому, наверное, память бессильно кружила неподалеку.
– Саша! Ты куда?
Алина шла к нему, бережно держа в руках наполненный водой бумажный стаканчик. Стаканчик был маленький, наскоро сделанный из листка блокнота. Хабаров обернулся на голос, потерял равновесие и рухнул навзничь в прибрежную траву.
Алина бросилась к нему, приподняла, дала воды.
– Ты… Живая… – безразлично констатировал он, вытирая губы.
– Я боялась, ты умрешь у меня на руках.
– Идти надо.
– Куда?
– В тайгу. Палку поищи мне, чтобы опереться. Помоги встать.
Шли долго. Ей показалось, целую вечность.
Дорогу с трудом можно было назвать дорогой. Скорее это были старые, поросшие мхом и травой колеи вездеходов, время от времени прерываемые громадными, точно лесные озерца, лужами с болотом по краям. То и дело дорогу преграждали сухие, давным-давно поваленные ветром деревья. Их приходилось обходить. Перелезть через их толстые стволы не было никакой возможности.
Алина смотрела на Хабарова с болью в сердце. Весь в засохших потеках крови, с пустым невидящим взглядом зомби, механически переставляющий ноги, тяжело переводящий дыхание, бросающий короткие вымученные фразы, он был вряд ли способен дойти до места назначения.
У ручья Хабаров оступился и без сил рухнул в высокую осоку.
– Все. Не могу больше… – он судорожно выдохнул.
Алина всхлипнула, принялась поднимать его из воды.
– Саша, прости меня! Прости, что втянула тебя во все это.
Морщась от боли, он встал, посмотрел на свои руки, изрезанные осокой в кровь.
– Тебе очень плохо?
– Не бойся. Не умру. Скоро будет распадок. Надо до распадка дойти, пока не стемнело. Там заночуем.
«Скоро» продолжалось четыре с лишком часа. Усеянное крупными и поменьше валунами русло некогда полноводной, а теперь обмелевшей реки, таежники называли распадком. К нему беглецы вышли вечером. Напившись хрустальной, обжигающе холодной воды, оба неподвижно, точно изваяния, сидели на валунах, наслаждаясь долгожданным отдыхом.
– Не отходи далеко от меня, – сказал Хабаров Алине. – Потеряешься. Здесь место гиблое. Аномалия. Но дальше я идти не могу. Нам предстоит провести ночь в тайге у костра. Пойдем собирать хворост.
Найдя подходящую сухую ветку, Хабаров не мог нагнуться и поднять ее. Он медленно, осторожно, держа корпус как можно
