книжки. – Похоже, Лиза все держала в двух экземплярах. Одна, правда, старенькая, с пожелтевшими страницами. В ней полно номеров телефонов. Другая книжка еще пахнет типографской краской, и записей в ней кот наплакал.
– И что тут непонятного? Ветрова решила начать жизнь с чистого листа и начала ее с записной книжки.
– А я уже сто лет не пользуюсь записными книжками, – призналась Алина. – У меня все номера телефонов в мобилке.
– А меня есть записная книжка. После того как у меня в первый раз телефон украли, я все номера дублирую в записной книжке. И в новый телефон не успела еще всех перенести – только телефоны самых близких.
– Да? – Алина взяла в руки телефон Ветровой. – И у Лизы мало номеров. Лена, Анна, Бугров, Полина, Сеня, – читала она. – Положи записную книжку в сумку, на досуге сравним с телефонным архивом. – По ее просьбе я бросила книжку в сумку. Алина тем временем нажимала кнопки телефона. – Надо же, Полины уже нет в живых, а телефон ее в памяти.
– Так и Лизы уже нет, – я с сожалением посмотрела на лежавшую на полу Ветрову. – Пойдем, Алина. Вот-вот сюда придет Воронков. Ему не понравится, что мы здесь торчим.
– Сейчас-сейчас, – Алина торопливо переписывала номера из Лизиного телефона. – Еще посмотрю последние звонки. Бугров, Лена, безымянный номер. Сейчас запишем. Остальные номера из памяти стерты. И на том спасибо. Телефончик, пожалуй, надо оставить Воронкову. Пусть разбирается.
Покинув гримерку, мы стали в двух метрах от двери. Из соседнего помещения вышел полный мужчина. Косясь на нас, он постучал к Ветровой.
– Лизок, тебя подвезти? – бархатным баритоном спросил он. По голосу я узнала артиста, игравшего Голохвастова. Не услышав ответа, он потянул дверь на себя.
– Туда нельзя, – резко одернула его Алина. – До прибытия следственной группы вход в помещение строго запрещен.
– До приезда кого? – оторопел артист.
– Совершено преступление. С минуты на минуту сюда прибудет следственная группа.
– А что случилось? Я могу знать?
– Убита Елизавета Ветрова, а вы, собственно, кто?
– Я? Бугров Анатолий Михайлович. Играю с Лизочкой в одном спектакле, – дребезжащим от волнения голосом ответил артист. – Хотел ее домой подвезти. Я часто ее домой подвожу. Мы живем в соседних домах. Я могу идти? – вдруг заторопился он, как будто испугавшись, что сболтнул лишнего.
– Нет. – Я даже сделала жест, чтобы его остановить. «Еще полчаса назад Ветрова была жива. Не исключено, что преступник до сих пор в театре, а значит, все находящиеся в здании попадают под подозрение», – промелькнуло в моей голове. – Вам нужно дождаться приезда полиции.
– Но…
– Без всяких «но», – предупредила Алина. – Да вы не переживайте, скучно не будет. Мы пока с вами побеседуем, зададим пару вопросов.
– А вы из прокуратуры будете?
Не моргнув глазом, Алина солгала:
– Типа того. Итак, Анатолий Михайлович, вы проживаете…
– Улица
