надо отвезти в гараж, а то они тут такое устроят, что не до сна будет. А там просторнее и пусть привыкают друг к другу.
Вечерело. Мы отвели собак в гараж, где стоял мотоцикл Константина. Просторный гараж был гораздо удобнее для собак, чем городская двухкомнатная квартира.
В гараже оказалось немного сена. Охотник разбросал его у одной из стен, сверху постелил старое одеяло, и собаки, успокоившись, с удовольствием улеглись на нем, свернувшись калачиком.
– Через день-два на природе будете гулять, а пока потерпите, – сказал хозяин собакам на прощание и закрыл ворота на замок.
Вечером я разложил на полу все добро, которое привез в двух рюкзаках. Константин должен был оценить каждую вещь и определить ее будущее.
Он с явным удовольствием долго разглядывал брюки с накладными карманами, мял в пальцах материал, гладил его, а потом спросил:
– Они из офицерского сукна?
– Да, был лишний отрез на шинель.
– Вещь прекрасная. Премного тебе благодарен. И сшит хорошо. Кто же это постарался? В мастерскую отдавал?
– Жена шила по твоему рисунку.
– Ну, молодчина! Вот угодила, всю жизнь мечтал иметь такие штаны на охоте! И у тебя такие же?
– И у меня.
– Если сезон окажется добрым, от меня твоей Тоне будет подарок.
Радовался он и куску бикфордова шнура, и биноклю, и двум термометрам, и солдатским шинелям, и многим другим вещам, которые по его совету я смог приобрести. Обратил он внимание и на небольшой рюкзачок, в котором, туго перевязанная, лежала крохотная шинель для сына.
– А там что? – спросил Костя.
– Там разное белье для сына, – ответил я как можно спокойнее, чувствуя, что время для серьезного разговора еще впереди.
Когда Сашулька заснул и мы вчетвером остались за столом в прекрасном настроении, я решил, что настал нужный момент.
Неля украсила стол щедрыми сибирскими закусками. Влажно блестели тугие темно-красные ягоды брусники, текли слюни от маринованных опят, поднимался пар от только что сваренной картошки, посыпанной зеленым укропом; аппетитно выглядели свежие огурцы и помидоры, сельдь, шпроты, сметана; от горки жареных котлет, выставленных на блюде, исходил тонкий аромат. В маленьких фарфоровых чашечках были всевозможные специи. Вдобавок ко всему Неля принесла бутылку армянского коньяка и торжественно поставила на стол. Улыбаясь, она сказала:
– Садитесь, мужики, в тайге вам такого уже не откушать.
Выпили, похвалили армянский коньяк, закусили.
Внутри у меня все похолодело от предстоящего разговора, я волновался и переживал.
– Какой-то ты стал задумчивый, – заметил мое состояние Костя, – если недоволен чем, то выкладывай. В тайгу нельзя нести не обговоренные мысли.
– Да, Володь, ты скажи, чем опечален? – поддержали Костю Нелли и Люся.
– Мой дорогой Костя, мои милые женщины, если бы
