из них, однако, не был таким странным и таким интригующим, как то, что он слушал сейчас. Принимая во внимание и свое любопытство, и болезненную пульсацию в голове, глаз он не открывал, он ровно дышал и просто слушал.
– Ноги у тебя все равно запутаются, будут на тебе под платьем брюки или не будут.
– Но я смогу снять платье, ведь так?
– Ты выглядишь подозрительно комковатой.
– А чувствую себя подозрительно глупой. Не могу поверить, что согласилась на это.
Гидеон услышал, как приблизился мягкий шелест юбок, и уловил тончайший запах лаванды и сена. Сочетание показалось ему приятным.
– Он очень красивый. Жаль только, что подлец.
– Тише. В самом деле, а вдруг он услышит тебя?
– Ну, это вряд ли, я думаю. Он до сих пор ни разу не пошевелился. – Гидеон почувствовал, как незнакомка склонилась над ним, и в следующую секунду прохладная, влажная тряпка легла ему на лоб, это действие лишь с большой натяжкой можно было назвать нежностью. – Ты точно уверена, что он не мертв?
Поскольку в голосе незнакомки прозвучала легкая надежда на то, что подруга ошиблась в оценке его состояния, Гидеон почел за благо открыть глаза.
Взгляду его предстала девушка из конюшни. Коса исчезла, заметил он. Светло-каштановые волосы широкими золотистыми прядями довольно неумело собранные сзади, обрамляли овальное лицо. Ее нельзя было назвать красивой в общепринятом смысле. Нос чуть великоват, губы широковаты, а россыпь веснушек на гладкой кремовой коже модной уж точно не назовешь. Но все это в целом представляло весьма привлекательную картину.
Красота иного рода, решил он. Не лучше и не хуже, чем тот идеал, которого придерживаются в свете. Просто… другой. Только дурак стал бы настаивать на авторитетном мнении относительно того, какая красота предпочтительнее. Сколько ни сравнивай, в каждой можно найти как свои достоинства, так и недостатки. Это все равно что сравнивать букет тепличных роз и охапку полевых цветов. Или яблоки с апельсинами. Кстати, почему именно яблоки и апельсины, интересно знать?
– Почему не виноград и вишни?
Незнакомка при звуке его голоса попятилась, и Гидеон заметил сразу три детали, одну за другой. Во-первых, что глаза у нее, прежде устремленные на его макушку в явной надежде найти там сочащуюся кровь, такие же золотистые, как и пряди в волосах. Во-вторых, она довольно маленькая для той, что одолела его в драке, – как ни стыдно это признать. И в-третьих, в платье она выглядит и впрямь как-то неуклюже.
– Прошу прощения, – просипел он. Потом откашлялся, мужественно не обращая внимания на то, что от этого в голове застучало еще сильнее. – Совсем не то я намеревался сказать при нашей первой встрече. Хотя, с другой стороны, в мои намерения также не входило получить по голове. Чуть больше волнений, чем рассчитывал каждый из нас, полагаю.
Янтарные глаза расширились, потом заморгали.
– Мисс Уиннифред Блайт, не так ли? – Он был почти уверен, что это Фредди. – Или я умудрился до смерти напугать совсем не ту женщину?
Ее глаза тут же
