информацией, я стал продумывать и так уже продуманный до мелочей план моих действий на предстоящую ночь. Выдумать что-то ещё уже становилось лишним и мне ничего больше не оставалось как встать и погулять по двору. В очередной раз.
Иду. Спотыкаюсь на ровном месте. Инерция хода даёт шанс удержаться, но два широких шага усиливают падение.
Искры. Много искр. Конечно от сигареты. Боль не важна, её не было.
Смешно. Комичность ситуации разряжает, я смеюсь, что окликает жена "в чём дело?"
Не отвечаю; удаляюсь от дома в глубь двора. Обхожу дом вокруг и останавливаюсь у калитки.
Нагретая за день земля ещё хранила тепло, я ощущал её подошвами своей новой обуви, напоминая мне о недавно минувшей жаре. Оно останется на всю ночь. Облокотившись об изгородь своего двора, я потягивал одну сигарету за другой, гасил пальцами докуренный до фильтра бычок и выбрасывал его лёгким щелчком среднего пальца далеко от забора. Уже четвёртая. Находясь в густой тени разросшейся яблони, я оставался невидимым для проходивших мимо моего двора селян. Но трое подвыпивших товарищей, медленно плетущихся прямо об мою изгородь, заметили меня и подошли.
–Здорово, Яшка,– зашумел радостно один из них. Это был Вовка Краснов, безобидный деревенский выпивоха, но трудяга, каких ещё поискать. У него не было передних зубов, что снизу, что сверху, отчего, когда он говорил и улыбался, то выглядел не совсем эстетично. Короче, без смеха на него не посмотришь. Но этом может и была его фишка. Он был в чёрных брюках закатанных до колен и серой рубашке без пуговиц, но перевязанной на пупке. Некогда модные туфли, теперь завёрнуты носами к верху, были обрезаны в области пяток и выполняли роль шлёпок.
–О,– будто удивился я, а сам думаю, "блин, не успех укрыться!"
–Эге-ге-гей,– опять шумит Вовка и откашлялся.
–Ты что так шумишь, Вован,– ответил тихо ему я, а сам оглянулся к дому, чтобы не услышала жена.– Привет!
"Вот оно, возвращение жизни!"– подумал я.
–Что за праздник у вас пацаны,– уже обращаясь как бы ко всем, но смотрю на Вовку.
Вовка подошёл ближе и протянул свою потную и немного грязную руку для рукопожатия.
–А у меня что ни день, то праздник, что ни ночь, то… -непереставая улыбаться говорил Вован, но запнулся. Он стал вытряхивать мусор попавший в обувь, а потом забыл о чём был разговор. Лишь когда он говорил, изо рта иногда летели капли слюней и приходилось держать дистанцию для безопасного общения. Так что продолжения, я особо не желал.
За ним подошли двое его товарищей. Но подошли, как-то неверным было выразиться; притащились, приползли, приволоклись. То были Гришка Сивокозов, парень лет двадцати пяти, вечный его спутник наверно ещё со школы, так думал я, и собутыльник Вовкин. Его грязный спортивный костюм был разорван на одной штанине вдоль лампасы и через открытый участок ноги была виден прилипший кусок глины. Под потёртой и дырявой в подмышках спортивной курткой не было майки, зато как у Вовки перевязана на пупе. Гришка был босиком и хромал демонстративно что-то
