как и убийца, оставляющий трупы, словно снежинки, по всем трущобам.
– Гривс! – крикнул дядя бедному конюху, которого подрядил для этого ужаснейшего задания.
Юноша появился в дверном проеме, украдкой бросил взгляд на убитую женщину и позеленел.
– Разожги огонь. Но имей в виду, не очень жаркий. Мы же не хотим ускорить разложение тела, верно?
Юноша покачал головой, теперь он был не просто зеленым – казалось, его вырвет при одной мысли о гниющем трупе в каретном сарае его госпожи. Трудно было понять, боялся ли он мою бабушку или тело жертвы. Он уже нездорово побледнел, когда дядя попросил его убрать все три бабушкиных экипажа и поставить на их место стол для вскрытия. Может, он боялся, что, когда бабушка это обнаружит, он сам станет одним из тех покойников, которых мы режем.
– А потом проваливай!
В соседнем строении негромко ржали лошади, топая то ли одобрительно, то ли раздраженно, когда юноша добавил угля в затейливую железную печку в углу. Бабушкин особняк был роскошен для городского жилища – в нем были конюшня и каретный сарай. Огонь не сильно согрел место, где мы работали. Земля по-прежнему с удовольствием посылала под мои юбки волны холодного воздуха. Я размяла занемевшие пальцы, зная, что от меня не будет толку, если они останутся окоченевшими, как у трупа.
– Готова? – спросил дядя, поджав губы.
– Да, сэр.
Нога болела, но я стиснула зубы и даже не заикалась об этом, иначе дядя отослал бы меня прочь.
– Правая почка чуть крупнее – сто двадцать граммов.
Дядя протянул поднос для образцов, и я положила на него скользкий орган. Мое сердце подскочило, когда почка чуть не соскользнула с гладкой поверхности.
– Спокойно!
Дядя переложил ее в банку. Я посмотрела на готовый к использованию формалин, протерла скальпель карболовой кислотой и выбрала другой инструмент из разложенных на маленьком откидном столике. Теперь пора вынуть желудок и рассмотреть его содержимое в поисках секретов.
Несколько разрезов в нужных местах – и желудок лежит на столе, готовый к дальнейшему исследованию. Я помедлила, встретив пристальный взгляд дяди, стоящего с другой стороны от трупа. Впервые я правильно поняла выражение его лица – это было любопытство. Как ни крути, это у нас наследственное. Он кивнул на орган, с трудом скрывая ненасытную жажду проверить и узнать. Я аккуратно разрезала желудок по центру, стараясь не погрузить лезвие слишком глубоко и не повредить уликам, которые могут там находиться.
Дядя протянул зубчатый пинцет, показывая на края разреза.
– Хорошо. Теперь потяни их в стороны – превосходно. Молодец. – Он поднял очки на переносицу. – Обрати внимание на запах.
Хотя это была вряд ли самая привлекательная часть нашей работы, я наклонилась ближе и сделала глубокий вдох.
– Если честно, немного пахнет элем. Это… возможно?
Дядя
