наелась?
Я киваю. Она относит поднос и возвращается.
– Ладно. – Она оглядывается и подтаскивает стул поближе к окну. – Садись.
Я подчиняюсь, и она устанавливает рядом небольшой мольберт.
– Я не против, но только если потом мы сделаем задания, – говорю.
– Конечно. Обязательно. Но после моя очередь выбирать, чем мы займемся.
– Твои родители считают, что платят мне за то, что я тебя учу, а не за то, что отвлекаю.
– Чушь. Маме вообще это не интересно, к тому же она ушла в салон. А папа целый день проведет в Вестминстере. Больше сюда никто не ходит, значит, никто и не узнает. А теперь помолчи.
Она напряженно кривится.
– Чуть поверни голову налево. Нет, слишком далеко.
Я поворачиваюсь вправо, но она качает головой и подходит.
Теплая ладонь легко касается щеки. Она выбирает нужное положение головы и отступает. Невесомо касается подбородка, обращая мое лицо еще больше к свету.
И вновь отклоняется.
– Вот. А теперь постарайся не шевелиться.
Она садится на табурет у мольберта, берет в руки карандаш и внимательно изучает меня, но при этом будто смотрит сквозь. Что видит она в моих чертах: линии, тени – знаки на бумаге?
Я не шевелюсь и даже дышать, кажется, забываю. Голова кружится, и я каменею, будто под воздействием чар. И леденею внутри так, что уже, наверное, не оттаять.
15. Сэм
Ава – хорошая модель. Она послушно сидит без движения, обратив лицо к свету под лучшим углом.
И все же я не могу передать глаза так, как хочу. Совсем не могу прочесть их выражение.
Наконец я вздыхаю и открепляю блокнот от мольберта. Раздается шлепок, и Ава вздрагивает, глубоко вдыхает. Разминает плечи и бросает взгляд на часы. Глаза округляются.
– Ты только взгляни на время! Срочно за работу!
Я смотрю ей за спину, где висят настенные часы, и тоже удивляюсь: пролетело два часа. Если погружаюсь в рисунок, перестаю замечать время.
– Прости, что заставила тебя так долго сидеть без движения, – извиняюсь я. – Надо было попросить перерыв.
Она пожимает плечами.
– Я и не заметила. Наверное, уснула с открытыми глазами. Плохо спала вчера.
– И я. Что-нибудь снилось?
– Вчера или сейчас?
– Сейчас.
Беглая улыбка.
– Не помню, – отвечает Ава, но я не верю. – Можно посмотреть?
– Пожалуй. Мне не нравится, как вышло.
Она подходит, смотрит на рисунок и открывает рот от изумления.
– Ничего себе! Да это же я!
Я перевожу взгляд с нарисованной Авы на живую и понимаю ее восторг. Я сохранила точность деталей, но вовсе не такой я хотела ее передать.
– Почему тебе не нравится?
– Сложно объяснить. Похоже на тебя, отражает внешне. Но внутренне не передает.
