общении. Ведь аналогизирующей проекции моей телесности здесь быть не может»[32]. Тем не менее, гиперреальный Другой таковым и остается; преображается только форма контакта при глобальном расширении вовлеченных в инфосферу акторов взаимодействия. Большинство атомизируется под влиянием заметно возрастающей роли технической составляющей в жизни отдельного человека, не теряя при этом сущностных характеристик большинства, т. е. функционируя как квазиразложимая система. Переход к «умной толпе», далее – к множеству выявляет процесс трансформации массы, анализ которого дал Р. Гвардини в статье «Конец нового времени». По мнению исследователя, вместе с техническим прогрессом оформляется иная структура большинства, где активность субъекта оказывается критичной. «Масса в сегодняшнем смысле слова – нечто иное. Это не множество неразвитых, но способных к развитию отдельных существ; она с самого начала подчинена другой структуре: нормирующему закону, образцом для которого служит функционирование машины. Таковы даже самые высокоразвитые индивиды массы. …масса в том смысле, каким мы наделяем это слово, не есть проявление упадка и разложения, как, скажем, чернь Древнего Рима; это историческая форма человека, которая может полностью раскрыться как в бытии, так и в творчестве, однако, раскрытие ее должно определяться не мерками нового времени, а критериями, отвечающими ее собственной сущности. Применительно к этим людям нельзя больше говорить о личности и субъективности в прежнем смысле»[33]. Образ субъекта века рационализма как преобразователя в технизированном медиальном мире становится излишним, ретроспективным, требующим переосмысления и уточнения. И это – третья точка невозврата, постулирующая неравновесность внешнего и внутреннего расширения человека.
Наконец, четвертая точка невозврата, которую мы переживаем в ситуации Метамодернизма, – это сведение человека к корпусу его биометрических данных; это – уровень циничной натурализации, при котором организм = человек прочитывается как алгоритм. Ю. Н. Харари в качестве примера новой реальности приводит движение “Quantified Self”, жизненное credo представителей которого укладывается в формулу “Самопознание через числа”. Но своей вершины четвертая точка невозврата достигает даже не в упрощении человека, но в усиливающейся тенденции разведения интеллекта и сознания: “Однако мы стоим буквально на пороге грандиозной революции, в результате которой люди рискуют лишиться своей экономической ценности. Происходит это из-за того, что интеллект отделяется от сознания. Армии и корпорации не в состоянии функционировать без интеллекта, но им не нужны сознание и субъективные переживания”[34]. Будет ли ИИ “взламывать” или корректировать наши алгоритмы? Последнее, пожалуй, уже происходит.
Историчность субъекта. Историчность субъекта подразумевает очерченные во времени границы категории в истории
Смирнова Н.М. Трансцендентальная интерсубъективность, проблема «чужих сознаний», искусственный интеллект. / Искусственный интеллект: междисциплинарный подход. Под ред. Д.И. Дубровского и В.А. Лекторского. – М.: ИИнтеЛЛ, 2006. – С. 166.
Гвардини Р. Конец нового времени. // Вопросы философии. – 1990. – № 4. – С. 145.
Харари Ю. Н. Homo Deus. Краткая история будущего. – М.: Синдбад, 2018. – С. 362–363.
