Он не попытался ничего сделать, и страх, сковавший горло, отступил. Он спрятался где-то ниже, не исчезнув полностью, но уже позволил мне дышать и засыпать. Без сновидений, в спокойствии.
Правда, проспать пришлось недолго, на весь сон ушло часа четыре. Причем уснуть по-настоящему я смогла только в последний час. Димитрий, не жалея, разбудил меня, дал в руки застывшее холодное мясо и сказал:
– Идем, останавливаться больше времени нет, – и мы продолжили путь.
Наблюдая в течение трех дней спину Димитрия, я уже почти стала его тенью. Повторять его движения и остановки, следить за тем, куда он смотрит, и видеть то, что он видит. Между нами будто потихоньку рушилась стена, теперь я могла говорить с ним, и он даже отвечал на некоторые мои вопросы. Примерно на два из десяти, но и то хлеб.
– Так для чего вам доспехи? Ведь неудобно так идти, они весят, наверно, десятки килограмм? – упорствовала я.
– Это не доспехи в полном смысле этого слова. Это броня специальной магической ковки. Легче и прочнее, чем что бы то ни было. – Отвечал он, сдавшись. А потом обычно добавлял: – Ты замолчишь, если я попрошу? – на это я качала головой, он только наигранно вздыхал, и наш разговор продолжался.
***
Опять ночь, мы сидим у костра. Буквально мгновение назад рядом с нами прошла парочка лосей, которых я увидела только благодаря Димитрию. Кажется, он замечал все, что творится вокруг.
– Удивительные животные, – сказала я заворожённо, когда они прошли мимо. – Всегда поражала красота леса и зверей, – Димитрий тем временем разводил костер и привычно молчал. – Я скучаю по времени, когда жила рядом с лесом, мне не хватает этой тишины и спокойствия, – присела ближе к нему и задумалась, вспомнив Адэт. Вырвался всхлип. Что бы я отдала, будь у меня возможность оказаться сейчас дома? Да все, что угодно, до последнего носка.
Рыцарь дал мне сухарики и запеченную картошку, от которой руки сразу стали черными. Приходилось дуть и откусывать горячие кусочки, ибо есть хотелось нестерпимо, да и горячее всегда вкуснее.
Мы уже поели и расстелили постель, но не ложились. Димитрий тоже был погружен в свои думы.
– Кто еще знал, что ты – девушка и знаменитая лесная нимфа, которую повстречал один из воинов? – вдруг спросил он.
– Игнат и Петро, – сказав это, я только осознала, что так и не спросила, где они. Движимая страхом, я совсем позабыла о друзьях. – Они меня спасли, – я выдохнула и спросила: – Они живы? – я смотрела в землю, не поднимая взгляд. Было страшно услышать ответ.
– Когда я покидал их, они были живы, – ответил Димитрий.
– Но как? – спросила я.
– Как я выбрался? – я кивнула. – Не знаю, меня будто вывели из этой вечной песчаной бури. Я не стал возвращаться, сразу отправившись в лагерь, чтобы отправить подмогу.
– Это все она, – глухо произнесла я. Рыцарь на это никак не ответил, и в тишине мы легли спать. От усталости я уснула, стоило мне закрыть глаза.
Ночная
