все очень здорово, что ты такая добрая, но БРАЗ убрать будет очень трудно! А так ты умница»!
Энрике вернулся домой с ощущением, что его жизнь начинает налаживаться. Все равно друг – историк знает по сравнению с ним очень мало. Да, встретились на улице, да, поговорили, кого – то он там вел. Неважно. Память наложила на это блок непонятно как. Кельт помыл посуду, пропылесосил комнату, погладил рубашку, после пошел на кухню яйца варить. Из форточки с улицы доносилась БРАЗовская вонь. Юноша запечатал магией окно и запрокинул голову назад. Да, женщины постоянно на него оборачивались. И это его очень бесило. Энрике полистал подшивки старых газет, сделав очередные выводы, пофехтовал посреди квартиры короткой палкой, после забрался в холодную постель и уставился в потолок:
«Ах, Анастасия, как же мне плохо без тебя… Когда же мы окажемся с тобой в одной постели… если, конечно, не откажешь… Хотя уже все равно… И я ничего не смогу изменить… Двести лет почти прошло… А все нет тебя, Настенька… Нигде… Хотя… может ты еще и не родилась, а может уже родилась, но я не знаю, где ты. И от этого факта еще горше. Ты умерла, Настя, чтобы воскреснуть… вновь. А я просто бессмертный кельт. Измученный любовью к тебе… НЕВАЖНО, есть у кого дети или нет, – я не знаю, Настя, когда мы встретимся. Обещал выдержать – выдержу, любимая! Хотя, может любви не существует для таких, как я? Наверное нет. Проще жить словно машина, чем ненавидеть. Да, на стройке меня несло от чувств к тебе, так, что мечта воплотилась в реальности некоторое время… Да… Я обнимал свою невесту, погибшую, возле березы и ЛЭПин, не желая осознавать, что это всего лишь больное, воспаленное воображение, горе, проросшее сквозь века, последняя радость… Но девушка была живая, теплая, добрая, в советском платье. И это была моя возлюбленная… Тебе не разрешили долго находиться на Земле, предсказание сбывается, но узнаешь ли ты меня? Я да. А ты наверняка нет. Марфа сказала – я стану барином, я стал им – начальником Светлых Иных в Братске. Что дальше? Пустота, скука однообразия, невозможность вернуть то, что потерял»…
Где ему было знать, что Анастасия уже родилась заново и ходит по земле в Братске, но пока еще не дано этим двоим по – настоящему встретиться. И даже почувствовать друг – друга. Знал бы он, что дочь Владимира и есть та самая Настя, которую он так ждет!!! Та, о которой говорила Марфа! Но еще девочка. И не вспомнится она Гвелду до поры до времени. Кто знал, что Владимир через семнадцать лет умрет страшной смертью – у него пойдет гангрена легкого, и ему ампутируют сначала одну ногу, потом вторую. Гангрена докончит добрейшего человека, больного раком легкого, на операционном столе…
Энрике перетянул волосы тесьмой, набросил на себя камуфляж, и взял в руки гитару. Почесав усики, он мрачно смотрел на инструмент, потом попытался что – нибудь спеть о боли бытия. А тем временем за окнами трещал мороз да разливался яд выбросов. От которого житья просто не было. Энрике спал, и ему снились события почти двухсотлетней давности, снилась поги�
