не вижу Дайера. Слишком боится засветить здесь свою физиономию?
– Сама-то как думаешь?
Элизабет вообще не надо было думать. На процессе Эдриена она сидела посреди первого ряда и помнила все показания Фрэнсиса Дайера чуть ли не дословно.
«Да, мой напарник знал потерпевшую. Ее муж был тайным информатором».
«Да, в прошлом они оказывались наедине».
«Да, Эдриен раз обмолвился, насколько привлекательной ее находит».
Обвинителю понадобилось всего десять минут, чтобы установить эти простые истины, после чего он за какие-то секунды загнал в гроб Эдриена последний гвоздь.
«Расскажите, что говорил мистер Уолл, ссылаясь на физическую привлекательность потерпевшей?»
«Он думал, что она слишком хороша для человека, с которым живет».
«Вы имеете в виду Роберта Стрэнджа, супруга потерпевшей?»
«Да».
«Делал ли подсудимый какие-либо более конкретные замечания относительно внешности потерпевшей?»
«Не совсем понимаю, что вы имеете в виду».
«Делал ли подсудимый, ваш напарник, какие-либо более конкретные замечания относительно внешности потерпевшей? В частности, упоминал ли он, что сам находит ее привлекательной?»
«Он говорил, что у нее лицо, способное довести хорошего человека до нехороших крайностей».
«Простите, детектив. Вас не затруднит повторить?»
«Он говорил, что у нее лицо, способное довести хорошего человека до нехороших крайностей. Но я не думаю…»
«Благодарю вас, детектив. На этом всё».
И это было действительно всё. Обвинитель использовал показания Дайера, чтобы нарисовать картину страсти, отвергнутой любви и отплаты. Эдриен Уолл знал жертву. Знал ее дом, привычки, распорядок дня ее мужа. Выполняя свои профессиональные обязанности, попал под влияние чар красавицы-жены тайного информатора. А когда она отвергла его, похитил и убил ее. Его отпечатки пальцев нашли в ее доме и на месте преступления. Частички его кожи обнаружились у нее под ногтями. У него была расцарапана шея.
«Мотив!» – объявил обвинитель.
«Самый древний, самый прискорбный».
Все могло так и пройти. Убийство первой степени. От двадцати пяти до пожизненного. Присяжные три дня заседали перед тем, как вынести более мягкий вердикт – убийство второй степени, без отягчающих обстоятельств и предварительного умысла. Копам не полагается общаться с присяжными после вынесения приговора, но Элизабет все равно это сделала. Те были искренне убеждены, что это «преступление страсти», совершенное без заранее обдуманного намерения. Они считали, что он убил ее в доме, а потом отвез в церковь в качестве некоего извращенного покаяния. Зачем еще тогда белая холстина и аккуратно расчесанные волосы, место под золотым крестом? Присяжный номер двенадцать счел это пусть и странным, но трогательным обстоятельством, в итоге и вердикт. Убийство второй степени. Тринадцать лет минимум.
