меня на колеса не сажай! Не надо никаких таблеток, лопату давай. У меня руки чешутся.
– Ты вот еще послухай, – собралась было продолжить старушка разговор, но Дыба перебил ее:
– Некогда мне слушать, лопату, говорю, давай, пойду потрошить грядки. Время – деньги, сама знаешь.
– Пойдем, касатик, пойдем.
Они прошли двором на огород мимо слежавшейся кучи органического удобрения, на вершине которой царственно произрастал жирный лопух в сиреневых бубонах, а на склонах – жилистая лебеда. Пахло преющим навозом. Старушка отыскала лопату, показала, где копать и собралась уходить, но остановилась. Дыба хотел тут же ее и придушить. «Но где потом искать деньги, – подумал он. – Старые – народ хитрый, так заныкает, что век не найдешь. Вон, фараоны, тысячу лет тому назад повымерли, а археологи до сих пор шныряют по могилам, все никак не отыщут их антиквариат». Подумал он так и принялся за непривычное для его рук дело. «Ничего, – настраивал сам себя он, – не Боги горшки обжигают». Старушка стояла, как и прежде, опершись на палку, а голова ее все клонилась и клонилась. Дыба время от времени поглядывал на нее и тревожился: «Как бы сама не умерла». У него вообще-то была мысль без всякой барщины припугнуть ее, таким образом заставить показать свою заначку, однако побоялся, что она с испугу умрет преждевременно. Но не только поэтому Дыба взялся за лопату, точнее, совершенно не поэтому. Во время разговора со старушкой его озарила неожиданная мысль. Раз не удалось найти Эрудита, надо сделать так, чтоб он сам искал его. «Ведь он, без сомнения, уже знает о моем присутствии в хуторе и не спускает с меня своих глаз. Значит, попытается выбрать наилучший момент для внезапного удара. И я предоставлю ему такую возможность».
Немного подремав, старушка очнулась.
– Копай, касатик, копай, а я пойду деньги приготовлю.
«Ну, уж нет, – насторожился Дыба. – Кинуть захотела. Только этого мне еще не хватало». Он поставил лопату и сказал:
– Не торопи события, бабуся. Вот как нарежу борозды, приинем тариф, а потом пойдем за деньгами, вместе.
– Ну и ладно, ну и ладно, – согласилась она, не трогаясь с места.
Тут у Дыбы прихватило живот, он пригнулся и побежал за сарай. А когда вернулся, старушка сочувственно сказала:
– У тебя никак понос, касатик. Мало ли бывает. Надо обязательно пенталгину выпить. Сейчас я принесу, выпьешь – и сразу пройдет, как рукой снимет.
Она, опираясь на свою палку, пошмыгала во двор. Зашла в дом, и забыла, зачем пришла. Стояла, стояла, так и не вспомнила.
В то время, когда Дыба пошел к дому старушки, Эрудит и Генка продолжали сидеть у окна и следить за ним.
– Я пойду посмотрю, куда он намылился, – сказал Генка.
– Не спеши, – остановил его Эрудит, – пусть отойдет подальше.
Спустя минуту, Генка вышел из дому и медленно побрел за Дыбой. Через некоторое время он вернулся и рассказал Эрудиту, что тот остановился возле дома бабы Дуни, о чем-то поговорил с ней, и они вместе пошли на ее огород. Эрудит не понял, что
