ожиданием, и с предельным вниманием держал в поле зрения окружающую его местность. Хотя прошло уже много времени, и ничего подозрительного не замечал, он все же был уверен в удачном исходе своего плана, в котором, казалось, заключался весь смысл его жизни. И вот справа, в центре малинника, несколько высоких веток шелохнулись. Он краем глаза стал наблюдать за ними – больше ни одного движения. Но каким-то звериным чутьем ощущал, что на него кто-то смотрит. Вдруг ветки снова шелохнулись. И из его груди чуть не вырвался насмешливо-восторженный возглас: «Все, получилось! Фокус удался!» Он не сомневался, что в кустах затаился именно Эрудит.
Два недруга следили друг за другом, как заигравшиеся котята, когда они, внезапно разбежавшись по сторонам, опасливо выгибаются и готовятся к нападению. Это взаимное наблюдение Дыбе показалось забавным, занимательным. Он ощущал свое превосходство, предвкушал победу, и у него даже возникло желание потешиться, окликнуть Эрудита, подшутить над ним. Однако уже в следующее мгновенье внутри его со зловещим вожделением возбуждалась волна взлелеянной мести. Он обуревал злобными чувствами, но казался всецело погруженным в работу, равнодушным ко всему, его взгляд с видимым безразличием переходил от периодически врезаемой в землю лопаты, то на чернеющую грядку, то на старый дощатый сарай, который стоял в пяти шагах от него.
Спустя минуту, он воткнул лопату в землю, с выразившейся на лице досадой чуть пригнулся и, взявшись руками за живот, нетерпеливо пошел за сарай. Эрудит, решив, что Дыбу позвало продолжить свои приседания, выбрался из кустов, выдернул из земли лопату и последовал за ним. Заглянул за угол сарая и удивился – там никого не было. Дыба тем временем обошел вокруг сарая и, оказавшись сзади Эрудита, с ножом в руке ринулся на него. Но удача оказалась не на стороне Дыбы – его правая нога задела за что-то торчащее из земли, он споткнулся и рухнул пластом. Эрудит резко обернулся и, увидев на земле Дыбу, от внезапности вздрогнул, но спокойно произнес:
– Опаньки! Что ж ты так-то? Надо бы поаккуратней. – Затем, наклонившись к нему, с издевкой спросил, – Не ушибся?
Дыба хотел вскочить, но Эрудит со всего маху двинул ему ногой. Подождав, пока он очнется, занес над головой лопату в положении секиры. Дыба заслонился рукой и дико завопил:
– Не-е-т! Не руби! Не надо! Пощади! Клянусь Богом, на коленях буду ползать, ноги буду целовать, не руби!
– Тебе не кажется, что ты загостился? – спросил Эрудит.
– Я хотел быстро управиться и сразу уехать, – пробормотал Дыба, – но как-то с самого начала все не заладилось.
– Ну-ну. Вот это уже интересно. Нож-то выбрось! – опустив лопату, произнес Эрудит.
У Дыбы затряслась челюсть, он закинул в сторону нож и снова завопил:
– Пощади! Пощади!
– Слушай, урод, тебя сюда никто не звал. Чего ты в нашем хуторе ошиваешься? А? – спросил Эрудит, переводя дыхание. И вдруг пришел в ярость. – Отвечай, когда тебя спрашивают!
– При
