иммигрантами-попаданцами. Провинция некогда входила в состав большой империи, но также не имела нужных ресурсов для дальнейшего своего успешного развития.
Что касается Великого Сибирского ханства, то оно тоже относилось к прямым потомкам тех же ранних завоевателей. И все исторические преобразования на ее территории можно было отнести к волнам таких иммиграционных периодов, как пугацевцы, старообрядцы, декабристы, остатки белогвардейского движения.
Итак, монах. Снять все устные показания новичка для него было первоочередной задачей. Жрец был одет в желтые свободные одеяния, обут в практичные кожаные сандалии, наголо стрижен. Прибыл, как я уже указал, пешком. Водные преграды преодолел на малочисленных паромах или в лодке, о местонахождении которых, казалось, знал заранее. Его появления в семье словно ждали. Заранее в тот день ничего не планировали, словно этот человек оповестил охотника накануне. Впрочем, все так и было. Охотник еще вечером, точнее, днем раньше, увидел дым от чужого огня в стороне и предпринял нужные меры предосторожности, вышел гостю навстречу, наказав, как обычно, дочери схорониться. Но крохотная фигурка монаха вызвала в нем трепет, он поспешил вернуться с дороги, чтобы спрятать оружие. Приказал дочери греть воду для путника. Потом Мрина проговорится, что раньше, в миру, этот человек был односельчанином ее отца. Встреча произошла на поляне возле хижины. Отец и дочь кланялись гостю в низкие поклоны, целовали руки, и просили от него благословения. Усадили на домашние складные низкие сиденья, принесли угощения, стали готовить настоящий чай. Это был редкий день, когда семья пила не травяной настой или компот. На небольшом разборном столе стоял ручной работы маленький заварник и настоящий фарфоровый сервиз на четыре персоны. Розетка с медом, розетка с вареньем. Сахара на столе не было ввиду его полного отсутствия на этой далекой базе. Украшал стол срезанный бутон цветка лотоса, который просто лежал на отдельном подносе.
Монах помыл руки, вытер лицо влажной теплой салфеткой и стал готовиться к обычной процедуре. Очевидно, что он был голоден, но сперва решил сделать все свои работы. Так что чаепитие и трапеза решительно были отложены на потом. Старик, только молча, кивнул и удалился. Он занялся своей трубкой, которую до этого момента не решался даже достать. Последовали первые, необязательные вопросы. Они были адресованы девушке, которая прекрасно понимала гостя и сразу же стала ему что-то перечислять. Затем наступила пауза, монах достал изнутри одежды свои диковинные для этого места очки и повернулся к парню. Почему-то Руиф про себя обозначил его как Ганди. Возможно, тот имел некое внешнее сходство с великим индийским политиком. Наступила неудобная для молодых людей пауза. Все замерли. Где-то недалеко сопел в свою курительную трубку охотник. На полу на корточках ерзала девушка. Гость еще долго разглядывал новичка, чтобы запомнить его лицо и описать все замеченные черты его образа. Незаметным движением
