же знаю, что здесь делаю? Я пришла, поскольку почувствовала себя дрянью, налетев вчера на Джону. А потом послала ему дурацкое сообщение с извинениями. Наверное, мне следовало лучше себя контролировать… Он ответил, что это так, или я могу превратиться в Халка. Я написала, что попытаюсь лучше справляться с гневом и избежать такой перспективы.
И вот я здесь, волочу ноги по бетонной дорожке, как будто мне снова четырнадцать и я не сделала домашнее задание. Я опоздала, определенно опоздала. Джона говорил, занятия с десяти до двенадцати, а уже почти одиннадцать. Намереваюсь проскользнуть внутрь и спрятаться где-нибудь позади всех, а потом придумать безобидную ложь для Джоны. Скажу, что была там почти все время, он меня просто не заметил и можно забыть вчерашний разговор. В любом случае мы ведь не намерены встречаться каждый день, просто я не хочу чувствовать, что мы разошлись плохо. Думаю, это своего рода предательство по отношению к Фредди – враждовать с его лучшим другом.
Когда открываю дверь в зал, ностальгические запахи натертых полов, меловой пыли и застоявшегося воздуха переносят меня прямиком к утреннему собранию. Я почти ощущаю, как болят коленки оттого, что сижу на полу, скрестив ноги, пока директриса читает нам лекцию о достойном поведении. С одной стороны от меня Фредди ослабляет свой галстук, а с другой Джона крутит колесико своих часов.
Этим утром в зале недостаточно много людей, чтобы скрыть мое появление; человек двадцать или около того сидят за столиками, за чаем с печеньем. Большинство из них смотрят на меня, когда я вхожу, и я замираю в растерянности, но тут встает Джона и направляется между столиками ко мне.
– Я решил, ты передумала, – шепчет он. – Все в порядке, если не хочешь оставаться, не надо, мне вчера не следовало на тебя давить.
– Нормально…
Я с опаской оглядываю собравшихся. Здесь больше женщин, чем мужчин, и на первый взгляд есть люди моего возраста, но в основном постарше. Внезапно поражает ужасная мысль: что, если здесь тетя Джун и дядя Боб? Они обожают разные семинары… Я ищу их взглядом и испускаю вздох облегчения, когда не нахожу.
– И как тут?
– Ну, все хорошо. Милые люди. Лидс, честно, ты не обязана оставаться, может, это вовсе и не твое.
Он вытягивает шею – я уже много лет не замечала за ним этого. Джона явно обеспокоен: он так делал перед экзаменами в этом самом зале.
– Могу забрать телефон и уйти с тобой.
Я растерянно смотрю на него:
– Ты же сам просил меня прийти.
Джона открывает рот, чтобы что-то сказать, но тут к нам подходит какая-то женщина и протягивает руку:
– Привет! Я Ди. А ты, должно быть, Лидия.
Ох… Значит, я принципиально неверно представляла Ди. Брюнетка, немного ниже меня ростом, связанные в хвостик волосы качаются, когда она пожимает мне руку. Ди вовсе не отличается особой стройностью или изгибами тела, но я сразу понимаю, почему она могла понравиться Джоне. Сочувственный взгляд ее карих
