люблю тебя, – в тишине раздался его надломившийся голос.
Ришон обнял Марию, она подняла голову:
– Ступай, кардинал ждет. Да храни тебя Бог!
***
Ришон брел через длинные коридоры, в душе разлился злой огонь бессилия. Шум шагов отражался от стен, заползал в барабанные перепонки, и монаха поглотило дурное предчувствие. Увидятся ли они еще, и будут ли счастливы, когда мир катится к чертям… Миновал пустой холл, дорога вывела на открытую веранду, смежную между гостевой и рабочим кабинетом кардинала. Ноздрей коснулся аромат увядающих цветов, туман в голове рассеялся. Надежда найти здесь Иезекииля не оправдалась, и Ришон повернул на красную дорожку, тянущуюся к тронному залу, но тут же столкнулся с Подриком, ассистентом его преосвященства. Лицо старика с их последней встречи еще больше осунулось, бордовая мантия теперь болталась на викарии, как на пугале, оставленном в поле гонять ворон. И все же стариком назвать язык не поворачивался, хотя явно стар, очень стар: волосы не просто белые, как пух, но и очень редкие, лицо испещрено глубокими морщинами. Однако глаза смотрят остро и живо, а высокая фигура сохранила осанку, что обычно не удается старикам, все они мелкие и сгорбленные.
– Отче, – Ришон в почтении склонил голову, – случилось, чего преподобный Иезекииль боялся больше смерти.
Взгляд Подрика не изменился, и Ришона в который раз удивило умение старика скрывать эмоции. Викарий смотрел на инквизитора с пониманием и теплотой.
– Догадываюсь, сын мой, – Подрик постно улыбнулся, – вам нужно обсудить это. Совещание у короля затянулось, попробуем перехватить преподобного в тронном зале.
Засовы загремели, церковники вдвинулся в щель, едва дверь приоткрылась. Мрачный привратник тут же закрыл, звякнула цепочка, набрасываемая на крюк, лязгнул засов. Слуга повел по вымощенной брусчаткой дорожке, вошли в небольшое помещение, обставленное мебелью: шкаф с книгами, массивный стол и два длинных дивана. Приемная, понял Ришон.
Все помещение средних размеров, за дальней дверью слышны голоса. Инквизитор подошел и выглянул в щелку. Тронный зал был заполнен лордами, как он понял сразу, от каждого веет властью, в центре зала помост, внизу ковер цвета крови, посреди помоста королевский трон с высокой спинкой, Ришон увидел монарха в скучающей позе. Напротив трона ряд трибун, откуда попеременно кричал то один, то другой толстяк.
– Жди здесь, – Подрик протиснулся в дверь и стараясь быть незаметным, засеменил к трибуне Иезекииля. Он походил на простоявшую зиму копну, и его присутствие тут же заметили. Под взглядами всего зала он добрался-таки до трибуны и заговорил с кардиналом.
В итоге пришлось ждать, когда закончится совещание, его преосвященство вышел усталый, круги под глазами, еще одна бессонная ночь. Старый и седой, он застыл на пороге, будто не решаясь войти в кабинет и нарушить покой гостя. Подождав, когда монах приблизится, кардинал сказал севшим голосом:
– Ришон, сын мой, я ждал тебя. Помню ребенка, всеми
