пропуск, покряхтел, стараясь придумать, чем зацепить, но при этом и свои штаны не сильно порвать – инквизиторов боялись все без исключения – и, засунув хандру поглубже, отошел в сторону.
Ришон усмехнулся – на мозги на паперти не насобираешь, хотя бывают исключения – и въехал в город. Дорога, мощенная каменными плитами, повела вдоль ряда аккуратных домов, стройных и ухоженных, но от промерзших стен уже веет прохладой. На пути толпился народ, что-то продавали лоточники, шуты показывали фокусы, пытаясь сорвать куш.
Через город ехал долго, хотя двигался по центральным улицам. Океан черепичных крыш, бликующих в тусклом закате, постепенно мерк. На город пали сумерки, а над головой купол все бездоннее, звезды не дождались ночи, высыпали яркие и острые. С востока накатывали волны морозного воздуха, ненадолго вытесняя запахи самогона, пива, блевотины и тухлого мяса.
Ришон невольно повел плечами. Позвоночник защекотало, словно за воротник попала крупинка снега, растаяла и потекла, истончаясь, к пояснице, оставив чувство тревоги. Он втихую пошарил взглядом, стараясь не показать, что уловил сигнал нервной системы. Кто-то враждебный следит сейчас за ним. Справа трехэтажный дом из черного камня, грубый и неприветливый. Непонятная вывеска тускло блестит бронзой. Ришон поспешно пустил коня дальше, пересек центральный рынок, хотя тут весь город – огромный базар. От шума засвербело в ушах, его пытались заинтересовать, наперебой пихали товары, пахло жареным мясом, гроздья винограда навалены на прилавки холмами, сквозь прозрачную кожицу мутно просвечивали косточки.
Дома исчезли, уступив гладкой, как стол, площади, еще дальше сам дворец. Центральная лестница из белоснежного мрамора переходит в широкую площадку, у дверей закованные в броню стражи, настолько огромные, что похожи на статуи. От дворца веет холодом, как и от других домов.
Монах поднял измученный взгляд на герб над входом. Полотно разделено по диагонали, в верхней части изброжена корона, гордо напоминающая о королевском дворце, рядом отрисован боевой шлем, на нижней орел и лев, что значит – доблесть и храбрость. У шлема по бокам маленькие крылышки, на таких и воробей не взлетит, но в геральдике это наверняка что-то важное. Возможно, указание на древность рода, мол, от самого Адама. Если присмотреться, можно заметить шкуру, брошенную к ногам льва, что истолковывается как кожа змея, соблазнившего Еву.
Ришон передал поводья подскочившему конюшему, поднялся по ступеням.
– К его преосвященству Иезекиилю, по важному делу.
– Ришон? – в голосе стража прозвучало узнавание, но церковник не припомнил детину. Такие явно покаяться не ходят. Страж хотел спросить что-то, но передумал. – Никому не позволено входить с оружием. Прошу сдать меч.
Монах прислушался к интонациям, чуть усталый голос, но спокойный, аномалия еще не докатилась до Стратхольма, хорошо.
– Как скажете, – Ришон потянул меч в ножнах через голову. Перевязь, потертая,
