сказал следопыт нежно и похлопал скакуна по холке. – Поднажми немного.
Деревья замелькали чаще, ноздри Иерихона раздувались, выбрасывая в мир целые облака пара. За спиной перестук копыт также стал чаще, Звездочка под Шардиком всхрапнула, пошла споро, зачуяла что-то. Жаба обиженно позвякивала на крупе.
Снег усилился, и узкую тропу почти скрыло от глаз. Деревья стояли голые, бурая опавшая листва под копытами взлетала фонтанами. Плащ Сенешаля, несмотря на кротовью подкладку, тоже промок, и проводника била дрожь.
Весь мир свелся к ровному шелесту снега. Шут горбился, как будто это помогало ему оставаться сухим. За полчаса непрерывной езды он измучился, кобыла под ним подрагивала, не то от усталости, не то от страха.
Сенешаль почувствовал, что бродяга отстал, притормозил коня. Спустя минуту Шардик подъехал, от холода едва держась в седле.
– Повезет тем, кто не замерзнет! – сказал он сквозь стучащие зубы. – Потом все растает, а богатство лежит себе, дожидается… Хорошо бы – нас. А лучше – меня.
Проводник насторожился, вскинул руку, заставляя молчать. Далеко в ночи послышался тоскливый вой. Мороз саданул по коже. Жуткая обреченность в этом вое, словно существа уже испытывают муки ада, куда их волокут черти.
– Нам «жопа»? – прошептал шут.
– Хуже, – ответил Сенешаль.
Бродяга не понял, посмотрел в осунувшееся лицо проводника.
– Что, по-твоему, хуже «жопы»?
– Волки, – объяснил следопыт хмуро.
– Почему волки?
– Как думаешь, кого лошадь в ночном лесу больше боится, жопы или волков?
– Я бы жопы больше испугался, – сказал бродяга честно. – Особенно если внезапно.
Вой треснул, словно стекло, распался на десятки голосов. Перед воображением Шардика услужливо предстали с полсотни гонимых чувством голода зверей с красными глазами.
Путники, не сговариваясь, пустились в галоп. Не такой Шар и дурак, – подумал следопыт, слыша дробный стук копыт за спиной. Его лошадь не сбавила ход, когда едва читаемая тропка сузилась у края заснеженной рощи.
Донесся волчий вой, уже ближе, стих надолго, затем снова – злобный, голодный. Шардик крикнул:
– Они близко!
– Да, – Сенешаль обернулся. – Не сможем уйти.
– О, Господи!
– Поздно молиться, – крикнул следопыт с невольным раздражением.
Вой донесся с одного бока, потом с другого, разлетаясь эхом по лесу. Сенешаль знал, что волки переговариваются, загоняя дичь в удобное для расправы место. Торжествующий вой раздался почти за спиной. Шардик вздрогнул, и Звездочка оцепенела на долю секунды.
Сенешаль не успел предупредить, чтобы бродяга остановился, приготовился к драке, как вой раздался за ближайшим деревом. Шут закричал, увидев множество желтых глаз во тьме. Следопыт осадил храпящего коня, спрыгнул с седла, выхватывая меч. Волки приближались теперь очень медленно,
