Не так уж важно, что он говорит. Зато я помню, как мы кидались рыжими портфелями на школьной перемене.
Мне грустно, оставаясь на поверхности, смотреть, как Витька тонет в луже. Спасти его я не могу. Просто гружу в такси и отвожу домой, сдаю с рук на руки жене. Мне почему-то стыдно, хотя мы оба, я и Лена, понимаем, что Витька точно так же бы набрался без меня.
К себе я возвращаюсь совершенно трезвый, только в голове слегка шумит. И долго не могу уснуть. Правда, теперь свежая голова с утра не очень мне нужна.
Интель на окнах
Сегодня мне сделали предложение, от которого можно отказаться. Когда запел мобильный, мы с Лехой поднимали еврораму, чтобы установить в проем. Пришлось вернуть ее обратно на цементный пол. Напарник с облегчением вздохнул и сел перекурить. Он весь в испарине, ему наша работа дается очень тяжело.
Звонил Андрей Андреевич Андреев. Это отсутствие разнообразия в имени-отчестве-фамилии меня всегда немного напрягало – от перемены мест слагаемых сумма не менялась.
Он вежливо поинтересовался, как дела. И я в ответ спросил:
– Как младшенькая? – Я знал, что у него есть взрослый сын от первого студенческого брака и маленькая дочка от второй жены.
– Нынче в первый раз в первый класс. Время летит, не оглянуться.
Обмену светскими любезностями он уделял всегда одно и то же время: ровно две минуты. Но тон был не фальшивый.
– Есть разговор. Вы не могли бы к нам зайти?
– Как срочно?
– Очень срочно.
– Освобожусь не раньше полшестого. У вас буду к восьми.
Мне нужно принять душ, переодеться. Ведь не могу же я явиться к ним в заляпанной монтажной пеной робе.
– Идет. Я задержусь сегодня допоздна. Много работы.
Андрееву положено быть трудоголиком по статусу, ведь он министр. Ему подведомственны областные СМИ, поэтому я часто с ним общался в бытность замредактора «Недели» – газеты, которую я по привычке называю нашей, хотя ушел оттуда год назад. Из его каменных, не перевариваемых фраз я изготавливал вполне съедобные и даже с некоторым вкусом тексты. И он это ценил.
Закончив разговор, я обернулся посмотреть, готов ли Леха. Но он по-прежнему сидел среди строительного мусора, спиной к сырой стене, и по лицу его бежали струйки пота. Пускай еще немного отдохнет, а я побуду несколько минут на лоджии: мне нравится вид сверху, хотя за этот год я вроде бы к нему привык.
За домом, который мы сейчас стеклим, толпятся заселенные высотки. Но с трех других сторон обзор пока открыт. На дальнем плане пестротканые осенние леса, к ним тянутся поросшие красным кустарником болота, которым вскоре предстоят осушение и застройка. Слева коттеджи с черепичными цветными крышами – оранжевыми, синими, зелеными. Справа березовая роща, уже по-осеннему зыбкая – при каждом дуновении ветра она теряет золотые пряди. Алчный застройщик подступился
