спокойно все воспримут. Как вы это уладите?
На первом вопросе Эссил неоднозначно прищурился, а на втором уже вновь распространял уверенно-убедительные импульсы.
– Это не такая большая проблема. Чтобы ее решить, нужно всего лишь убедить всех в безобидности Рей Сайлорс.
– А о самой Рей Сайлорс ты, конечно же, не подумал, да? – включился в полемику Командующий Илврид.
Этот аргумент Канцлер отбросил, не тратя и секунды на размышление:
– Это меньшее, о чем стоит волноваться.
Джебберт подскочил с кресла и негодующе выпалил:
– Почему ты…
– Что здесь творится? – вдруг прогремел ледяной властный голос.
В зал неспешно зашел высокий мужчина с подавляющей энергетикой.
– Командир! – с облегчением воскликнул Командующий Ситралис.
Внимание дискутирующих переключилось на главу Легионата. Джереон, воспользовавшись ситуацией, усадил брата обратно и прошептал ему:
– Остынь, Джебб, криками ты никого не убедишь. Если хочешь помочь своей подруге, придумай разумные доводы. Не спеши, все только началось.
С неприязнью отстранившись, Джебберт возвратился в свойственную для себя бесстрастную оболочку. Ультрамариновые глаза обратились в пустоту.
*
Посреди ночной тишины раздавалось равномерное посапывание. Тьма, поглотившая просторное помещение, периодически уступала льющемуся из окна лунному свету, что пробивался сквозь проплывающую вереницу облаков.
Утомившись однообразным зрелищем, Рей оторвала взгляд с ночного неба и, разминая затекшие части тела, в неизвестно который раз принялась осматривать обстановку. Интерьер комнаты соответствовал статусу императорских покоев – шкаф на всю стену с замысловатой резьбой, портьеры из блестящих тканей, гобелены на стенах, прошитые золотом и огромные зеркала в сверкающих рамах излучали богатство. На кровати, завешанной огромным балдахином мертвецким сном спала Профессор Гронбелл, которая так утомилась, что оправилась в мир грез при первом же соприкосновении с мягкой поверхностью.
А вот у Рей, как ни странно, не было желания впасть в забытье. Может быть, потому что в данный момент решалась ее судьба? Перспективы упокоиться навек или провести оставшиеся дни в темнице так ободряют! Как и панические мысли, порожденные оценкой данных малоприятных раскладов. Несмотря на осознание бессмысленности попытки сбежать, в ее голове жужжал миллион «а что, если». А что, если они ей не поверили? Что, если ее взаправду убьют? Что, если они видят в ней угрозу? Что, если ее вернут в темницу? Что, если ее будут пытать? Что, если… И так далее и тому подобное. Одно радует – находить миллион опровержений и разумных доводов хотя бы помогает убивать время, тянущееся безумно медленно.
О наступлении утра оповестили пробивающиеся через стекло первые рассветные
