из закрученных витков лестницы. Поднимаясь по золоченным ступенькам, Злодейка Новерры задрала голову и восхищенно залюбовалась каменными переплетениями. Однако высота была уж слишком зашкаливающая, настолько, что голова начинала кружиться.
Шагавший впереди Джебберт, мельком обернувшись, заботливо посоветовал:
– Не смотри вверх, а то упадешь, разобьешься и мне вместо заслуженного сна придется разбираться с твоим трупом.
Вместо саркастичной благодарности Рей изобразила удивление:
– Зачем разбираться? Просто закопай его в каком-нибудь наводящем ужас месте, и навещай по выходным. Или я могу тебя навещать. Ха-ха-ха!
«Натренированный» злобный смех эхом разлетелся по пространству. Провожатый снова оглянулся и пробормотал:
– Ты меня пугаешь.
– …
Кажется, изгойский образ жизни сильно на меня повлиял.
На втором этаже Принц сошел с лестницы на дуговой коридор, остановился перед ярко-синей дверью и кивнул на следующую дверь цветом на тон темнее.
– Чувствуй себя как дома.
Гостевая комната Джебберта напоминала какое-то царство синевы: лазуритовая мебель, кобальтовые стены, васильковый ковер – самые разные оттенки синего заполняли каждую часть помещения. Однако Рей не заинтересовалась красивым интерьером и, чуть ли не с разбега бухнувшись на кровать, застеленную кружевным покрывалом, мгновенно отрубилась.
*
Что за квартлеровщина?
Сразу же после пробуждения перед глазами Рей вместо синевы предстала серость. Точнее говоря, какое-то сплошное серое пространство без стен и потолков, в котором клубились сгустки черной субстанции, такой странной и необычной, будто живой и притягивающей к себе.
Что это? Очередное сновидение? Так Рей подумала вначале, однако затем с удивлением обнаружила обратное. Нет никаких сомнений в ее неспящем состоянии. Но как она здесь очутилась? И где вообще это «здесь»?
Внезапно видение резко растворилось и в обзоре возник потолок кобальтовой расцветки. Осмотревшись, Рей убедилась, что по-прежнему пребывала в синем царстве, то есть в гостевой комнате, хотя была готова поклясться, что несколько мгновений назад находилась в другом месте, мрачном месте, где обитала тьма. И ощущалось в этой тьме что-то знакомое, и в то же время чужое, манящее и вместе с тем отталкивающее. Но самое странное – это натуральность того, что должно являться сновиденческим фантомом. Бывают такие сны, которые сложно различить с явью, они настолько яркие и натуральные, что ты веришь – все происходит по-настоящему, и лишь проснувшись осознаешь ошибку. Однако, будучи действительно бодрствующим, никогда не перепутаешь явь с миром грез, где мыслишь, воспринимаешь и ощущаешь иначе. Поэтому неспящий всегда знает, что не спит, если так оно и есть.
Но разве это возможно? Никак не объяснить логически. Хотя, я забыла, что теперь живу
