конечно, можно кое-что понять, но лучше фактики, фактики…
– Фактики? А зачем? В моём венке сонетов, по-моему, я ясно в концентрированной форме представил и историю моих контактов с женщинами, и моё отношение к ним. Что тут непонятного? Какие ещё нужны подробности? Ник, ты ведь не клон? Ведь когда-то ты был рождён женщиной, был ребёнком, рос, мужал, учился любить? Покажи пример и расскажи мне о своих первых сексуальных опытах. Как ты стал мужчиной? Ну, откровенность за откровенность!
В глазах у Ника сверкнули искорки, он заулыбался и сказал:
– Давно это было, но почему-то такое не забывается. Помню, мне лет 13. Лёжа на солнышке, я читаю девочке, года на два младше меня: «И понял он, что она не сверленая жемчужина и не объезженная другим кобылица». У меня всё встало, и она, почувствовав это, направилась в кустики. «Что, больно?», – спросила она, взглянув на мои оттопыренные трусы. – «Ага». Кончилось тем, что мы оба в кустиках пописали. А вот другое, много позже. Я пригласил свою первую любовь в театр, зашёл за ней. Она натянула на себя платье и попросила меня застегнуть «молнию» на спине. При виде её бюстгальтера у меня так затряслись руки, что я не мог справиться с «молнией». Пришлось позвать на помощь её папу.
Ну, а по-взрослому дело было так. Из мест заключения вернулась моя соседка. Как обычно, на ночь она явилась к себе с двумя парнями, и они там бухали. Я уже лёг спать, вдруг стук в дверь: «Здрасте!» – «Рад тебя снова видеть!» – «Пусти переночевать! Эти ублюдки так нажрались…» – «Ложись в постель, я прилягу на диване». Она легла: «Спокойной ночи! Поцелуй меня!», – и вытянула губы для поцелуя. Я долго сосал эти губы, потом шею, груди, живот и ниже: «Как ты прекрасна!». Когда я вошёл в неё, меня поразили два ощущения. Во-первых, я не ожидал, что вход расположен так низко, так что пришлось подкладывать подушку, а во-вторых, меня удивило полное отсутствие какого-либо ощутимого сопротивления моему вторжению. Я всё старался нащупать там, внутри какое-то дно, но болтался в тёплой, нежной и мокрой трясине. «Раздвинь шире!», – кричал я, и она старалась, но никаких новых ощущений не возникало. Я был даже несколько разочарован. Долго это продолжаться не могло. Я взвыл от оргазма и, совершенно опустошённый, отвалился от тела. Через некоторое время она пыталась оживить мою опавшую плоть и руками, и губами, но безуспешно. Я был потрясён, зажат и зол на себя. Тогда она собрала шмотки и ушла к себе. Думаю, те двое славно завершили начатое мной дело. На следующий день она снова пришла ко мне, но я сказал, что между нами больше ничего быть не может. А зря, дурак! Она могла бы снять мои комплексы, от которых я ещё долго страдал, пока не понял, что такое женщина в постели.
– Ну, за века сексуальной жизни, наконец, понял? – я широко раскрыл глаза, представив себе столетия траханья.
– Да уж вряд ли меня можно чем-то удивить, – вздохнул он.
– И сейчас
