навсегда. Её укусила жарарака. Захоронить её в земле я не мог, кое-как закидал тело ветками и больше никогда не видел моей богини и мучительницы.
Сохранился только её страховой спящий клон, который был оживлён лишь через сотни лет, после войны и установления империи, когда все спящие клоны на Севере были оживлены для пополнения народонаселения. Естественно, мне настоятельно предложили жениться на клоне моей бывшей жены, которая стала моей начальницей. Я думаю, что она вышла замуж за меня из-за того, что до войны я был хорошо обеспеченным и известным человеком, между прочим, академиком. Ещё от бабки с дедом мне в наследство остался приличный капитал, так что я был завидным женихом. Ну, а мне был мил её облик, так что я и не рыпался. Но, хоть она как две капли воды похожа на мою первую жену, я не люблю её, и те черты характера, которые я терпел в своей первой жене – крайний эгоизм, огромное самомнение, злое и глупое упрямство, властность и грубость, переходящая в хамство, жуткая лень – вызывают теперь во мне лишь ненависть. Но развод в нашей империи возможен только по инициативе жены, – вздохнул он.
– Зачем же ты всё это терпел от своей первой жены, почему не развёлся? Ведь тогда ещё не было этих дурацких порядков вашей бабьей империи? К чему было терпеть все эти постоянные унижения, слушать непрерывный поток упрёков и оскорблений, самому огрызаться и быть вечным источником недовольства, раздражения и ненависти своей жены? – удивился я. – Я бы этого не вынес.
– Так получилось. Она же сразу после свадьбы забеременела. Я сначала списывал хамство на её самочувствие, а потом, когда появился ребёнок, – я ведь порядочный человек – не мог же я её бросить! Пока сын рос, я привык к этому психозу, чувство обиды атрофировалось, и я принял всё это как неизбежное зло, как свою судьбу, – опять устало вздохнул он.
– А ты не подумал о своём сыне, в какой атмосфере нелюбви рос твой сын, и что из него могло выйти?
Он удручённо поклевал своим длинным носом:
– Да, в конце концов я остался один.
– Она тебе изменяла? – на всякий случай спросил я.
– Конечно, но, как говорится, лучше есть торт с друзьями, чем говно в одиночку, – другого ответа я и не ожидал:
– А ты ей? Всем известно, что хороший левак укрепляет брак, – я тоже обратился к фольклору. – Скорее всего, что ты не мог её удовлетворить как женщину, не хватало умения и фантазии.
– Наверное, но тогда я был полным профаном в сексе и очень боялся потерять её, поэтому у меня и мысли не было… Разве что всего несколько раз за всю нашу совместную жизнь.
– Ну, расскажи.
Глубоко вздохнув, он начал:
– Впервые я изменил ей через восемь лет после свадьбы. К тому времени, конечно, романтический флёр первой страстной любви спал, сын подрос, я хорошо
