Но ночь же такая приятная. Как она может быть ужасной».
Яркие звезды торжественно мерцали в бескрайней черноте. Ночью окружающие предметы, даже привычные и знакомые каждому, принимали самые необычайные и причудливые формы. Темнота искажала мир, превращая его в некое подобие полубреда, полусказки. И только звезды неизменно озаряли землю.
Где-то далеко послышался одинокий вой: дикие волки. Глупые создания, неспособные даже говорить, не то, что перевоплотиться. Их назвали так лишь из-за внешнего сходства с волками небесными, чему последние явно не были рады.
Бутыль давно опустела, и фавн заснул крепким сном, зарывшись в мягкое сено, покрывающее крышу. Малеа постарался растолкать того, но после нескольких неудачных попыток махнул рукой. Волк осторожно, стараясь не свалиться с лестницы, спустился с крыши. Двор окутывала ночная мгла – мягкая и ласковая. Она нежно окружила юношу, что-то приглушенно шепча. Этот шепот казался знакомым и родным. Поднявшись на крыльцо, прежде, чем зайти в двери, Малеа в последний раз окинул взглядом бескрайний небосвод: показалось ли, но блеклая одинокая звезда чуть мелькнула и пропала. Пропала навсегда.
Глава 3 – Грезящий наяву
Руван стоял посреди леса, темного и тревожного. В косматых кронах не было слышно ни одной птицы, ни один лучик света не пробивался сквозь густую листву. Воздух словно застыл: непроглядный туман стелился под ногами, ватой окутывал тело, убивая все звуки. Феникс не слышал даже собственного дыхания – будто его и вовсе здесь не было. Не в силах терпеть эту пронзительную тишину, Руван громко крикнул, но звук потонул в бесконечной тьме, а вместо голоса феникс услышал лишь тонкий писк.
Все вокруг казалось одинаковым. Не имея никаких ориентиров, феникс наобум двинулся вперед. В странном лесу не было ни трав, ни кустарников, лишь опавшая листва хрустела под ногами. Вернее, Руван чувствовал, как под ногами сминаются листья, перемалываются в крошку, но самого хруста не слышал. Аптекаря со всех сторон окружали деревья; их раскидистые ветви, покрытые бесцветными листьями, переплетаясь между собой, полностью перекрывали небо. Он осторожно подошел к ближайшему и протянул руку. Пальцы коснулись чего-то холодного, шершавого, похожего на чешую змеи. Острые «чешуйки» ровными рядами покрывали ствол, и, казалось, чуть заметно подергивались. От вибраций этих становилось не по себе. Приложив к дереву ладонь, Руван понял, что вибрировало все растение – под корой, в глубине у самого ядра явно ощущались ритмичные толчки, будто внутри билось живое древесное сердце. Внезапно под корой будто что-то пробежало – чешуйки резко вздернулись рядком, прорезая по стволу некую дорожку. Руван отдернул руку – на пальцах виднелась свежая царапина. Кровь была яркая и теплая, полная противоположность этому холодному бесцветному лесу. Оставшийся на коре алый след медленно впитался в древесину. Краем глаза Руван заметил, как дерево довольно вздрогнуло. Заметил и постарался тут же это забыть.
Внезапно воздух прорезал душераздирающий вопль. Разрывая туман, этот крик
