состояние здоровья Ее Величества… Слишком экстравагантно даже для такой одиозной фигуры, как вы!
Агнесс навалилась на подставленную руку Гуннивы и улыбалась. Только бы никто не заметил! Нужно внушить королеве осторожность к настойке или отобрать ее вовсе. Чуть не случился конфуз, грозящий перерасти в скандал.
– Каждый служит Кантабрии по мере своих способностей, – герцогиня Амберхольд больше не сдерживала неприязнь. Ее поле битвы было здесь. – Кто-то, к примеру, печет хлеб и пасет гусей. Кто-то стреляет, а кто-то выносит ночные вазы. Кто-то может заботиться о королеве, а кто-то только вышивать знамена. И я прослежу… О, поверьте, лично прослежу, чтобы никто не перепутал ролей!
– Кентавры! – вдруг воскликнула Агнесс. – Эти машины словно союз кантабрийского коня и человека, солдата. Они будут называться «Кентаврами»!
– Как пожелаете, Ваше Величество, – вздохнула Гуннива и поспешила увести ее прочь.
Глава 4. Узник надежды
Твои серебряные глаза смотрят печально. Отчего, любимый? Теперь все станет простым и правильным. Расправится, выправится, и направление, что ты выбрал для нас, окажется самым верным. Я в это верю.
Не одни, но вдвоем. Ближе, чем когда-либо. Я – часть твоя, а ты – моя, и тоска твоя душит моих птиц, как тесная клеть. Так как растопить мне этот стылый взгляд?
Не лги, не лукавь. Никто так не ценит искренности, как олонские кисэн, обученные искусству девяти голосов.
Я могла бы станцевать для тебя ветер и течение ручья, и мне вовсе не нужен веер, чтобы оттенить переливы движений. Может, хочешь стихов? О героях и любовниках, о цветах и грозах. Я умею складывать их на трех языках и пяти наречиях. Я могу выложить твой образ песчинками на полу, и ты будешь смотреться в него, как в зеркало.
Но, постой, я знаю. Знаю, что будоражит тебя сильнее всего, что заставляет кровь бежать по венам с неукротимой силой и наполняет жаждой жить. Жить и видеть…
Я расскажу тебе историю. Настоящую, придуманную лишь отчасти, ведь историй, полностью лишенных искры фантазии, не существует.
Историю о народе, который так хотел переменить лицо, что срезал кожу с другого и примерил ее на себя.
Золотое Ханство было огромным, но оно пережило свой расцвет, и его раздирали на части сыновья Хана и их приближенные. Ханство стало слабым, а Старая империя не прощала слабости. Их император разжигал смуту среди воинов Хана. Он называл себя Сыном Небес, и многие воины пожелали встать под его стягами. Император отсек Золотому Княжеству ноги. Тело Золотого Ханства распалось на куски и стало отдельными государствами. Руки отделились от тела и потянулись к морям. Осталась одна голова. Хан не хотел терять головы.
Он решил оборвать все связи с Империей, чтобы ее Небеса не были властны над его народом. Он разослал послов в разные страны, чтобы они нашли лучшую из них. Несколько лет скитались гонцы от северных морей до восточных, но вернулся только один. Он рассказал Хану о стране Чосон, далекой и прекрасной. Тогда Хан отправил
