на уловку второй раз. И тогда Анхен погибла бы самым гнусным образом.
К тому же, в Углу и так не все было гладко.
– Что у нас с отщепенцами? – Крысиный Король присел на оттоманку и поставил свой бокал на спину резного деревянного слона.
Он выбросил из комнаты Теодора все, что напоминало о прежнем владельце – кроме бумаг, разумеется – и обставил ее на свой вкус, наполнив вычурными и совершенно разномастными предметами. Здесь были скрипки с резными грифами в виде голов животных, критский ковер с вытканным лабиринтом и даже олонская сабля с красной шелковой кистью на рукояти: она занимала почетное место над каминной полкой. Другую стену украшала карта Хёстенбурга, испещренная крестиками, спиралями, перечеркнутыми треугольниками и прочими малопонятными пометками.
– Зачинщиков развесили по столбам, – скривилась Анхен. – Остальным отрезали по два пальца и отправили стричь старьевщиков и портовые бордели.
– У-у, не слишком ли жестоко?
– А не слишком ли было лезть на тебя с ножом, а потом пытаться организовать свою банду в трущобах? – Анхен выдрала из гроссбуха окончательно испорченный лист и, скомкав, швырнула его через плечо в камин. – Спустим с рук одним, через неделю будем иметь таких десять. По поступкам и награда.
– Тебе стоило бы родиться мужчиной, – поддразнил ее Уилл.
– А тебе девкой в кружавчиках.
– К слову, Ягненок, что ты там все строчишь? Расходы или доходы?
Анхен, наконец, подняла от записей лицо и прищурилась. На ее лбу тонкой нитью обозначилась строгая морщинка.
– Гаус прислал письмо. У его поставщика новый покровитель из олонской знати, взамен погибшего. Опиум на днях хлынет в Хёстенбург, и не в аптечных дозах, как это было прежде, а потоком. Что строишь рожи?! – она запустила в него химическим карандашом, но Уилл увернулся. – Ты знал, на что мы идем с того самого момента, как мы взяли у него первый конверт деньгами! Чистоплюй! Это же золотая жила!
– На что мне столько денег?
– Отгрохаешь еще парочку театров и музей в придачу. Тоже мне…
В дверь постучались.
– Стук в дверь – первый признак воспитания, – Уилл вскочил на ноги и, на ходу поправляя синий жилет, подошел к дверям. – А воспитанного человека можно и впустить.
На пороге оказался Заноза, тощий кривоносый выродок, плотно сидящий на кхате. Его нервировало все вокруг, но охранники у входа в покои Крысиного Короля – больше прочего. Занозу потряхивало, зеленые зубы терзали нижнюю губу.
– Что ж ты, козлик, входи, раз пришел, – вздохнул Уилл и кивнул одному из охранников, чтобы вошел вместе с ним. От любителей кхата можно было ждать любых фокусов.
Крысиный Король вернулся к полюбившейся оттоманке, развалился на ней и вновь приложился к бокалу с белым вином. Анхен закатила глаза.
– Ну? С чем пожаловал?
Заноза тяжко сглотнул, отчего его острый кадык сделал головокружительный кульбит.
