них ничего не пролетит.
Оставив позади утонувшие в стоячей зеленой мути обломки, щерившиеся разбитыми стёклами кабины, ржавым железом и пучками проводов, обугленных в старом пожаре, Вран и Санчо зашли снова в лес. До горелого дуба, когда-то расщеплённого молнией надвое, возле которого и начиналась старица Дебрянки, ставшая длинным лесным озером, идти было минут десять.
– Где же племяш? – без особой тревоги, но всё-таки вслух спросил наёмник. – Пора бы уже догнать нас. Я в его годы быстрее бегал.
Старица встретила их тишиной и каким-то неземным спокойствием. Окружённое близко подступавшими деревьями, некоторые из которых уже подмыло и завалило в воду, озеро было чёрным, стоячим. Вблизи берегов вода была усыпана резными пятнами листьев кувшинок, а дальше… Местами появлялись круги, расходившиеся медленно, словно засыпающие вдали от своих источников.
– Тут вообще рыба-то есть? – недовольно спросил Санчо. – В моём детстве только мелочь водилась.
– Ещё как есть! Года четыре назад по весне вода была высокая, Дебрянка сюда добралась, а по речной воде и рыбка. Так что теперь раздолье, надо только знать, где сети ставить.
Через час короткие сети раскидали по самым подходящим местам: где сам Вран вплавь, а где и Санчо, без споров слушаясь знатока. Антона так и не было, утреннюю зорьку они без червей пропустили, так что и делать особо нечего. Санчо ловко развёл костерок – не для тепла, конечно, солнце и так палило во всю, для будущей ухи.
– Он заблудиться не мог? Хотя, блин, о чём я… Сам здесь пятнадцать лет не был, а дорогу бы нашёл. Может, не сразу, но точно бы добрался.
Санчо огляделся по сторонам и, выбрав дерево повыше и поудобнее для своей задумки, пошёл к нему, держа в зубах нож. Тесак был на зависть, конечно: Вран бы отдал за такой немало. Длинный, изогнутый, с костяной рукояткой, зазубринами на внешней стороне клинка.
– Надо бы глянуть, – немного невнятно сказал наёмник. – Полезу. Сумку посторожи.
После этого он быстро, как кошка, начал карабкаться вверх по стволу выбранного дерева, иногда останавливаясь, перехватывая нож в руку, чтобы загнать его в те места, где для подъёма не хватало веток, подтягиваясь выше. Вот уже добрался до пышной кроны, скрылся в ветках, хрустя ими, роняя листья и негромко ругаясь сверху.
Это вам даже не табуретка, грустно подумал Вран. Я так не смогу никогда.
– Твою же мать! – вроде бы и не во весь голос, но звучно, командирским каким-то голосом сказал Санчо. – Там дым над деревней. В той стороне.
– Луга, небось, горят.
Вран не удивился, пожары в этих краях летом не редкость.
– Пацан, я здесь родился, блин! Отличу как-нибудь, – прямо-таки скатываясь с дерева, не обращая внимания на мелкие царапины, заорал Санчо. И Антохи так и нет! Вот же суки!
– Ты о ком?
– Да о тварях этих в рясах! Вчера ж ещё понял, что-то не так…
Наёмник быстро оделся, сунул ноги
